Я направил на них МР5, черный и жуткий. Еще горячий после стрельбы. От него пахло порохом, смазкой и дымом.
– Положите руки на стойку, – сказал я.
Они молча выполнили мой приказ, и я увидел четыре руки: две коричневые и узловатые, две бледные и изящные. Они лежали, как морские звезды, – две неуклюжие и коротковатые, две удлиненные и тонкие.
– Сделайте шаг назад и наклонитесь вперед так, чтобы опираться на руки.
Они повиновались. Теперь им будет труднее сделать неожиданное движение. Опасность стала меньше.
– Вы не мать и дочь, – сказал я.
– Совершенно верно, – ответила Лиля.
– Так кто же вы?
– Учитель и ученица.
– Хорошо. Мне бы не хотелось убить дочь на глазах у матери. Или мать на глазах у дочери.
– Но ты готов застрелить ученицу на глазах учителя?
– Возможно, сначала учителя.
– Ну, так давай.
Я стоял неподвижно.
– Если ты собираешься это сделать, сейчас самое время.
Я наблюдал за их руками. Ждал напряжения, движения сухожилий, увеличения давления на пальцы. Искал признаки того, что они собираются пошевелиться.
И ничего не видел.
У меня в кармане завибрировал телефон.
В тихой комнате звук был едва слышен: жужжание, легкое гудение, ритмичная пульсация. Телефон дергался и гудел у моего бедра.
Я посмотрел на руки Лили. Ладони неподвижно лежали на стойке. Никакого телефона в них не было.
– Может быть, тебе стоит ответить, – сказала Лиля.
Я перебросил МР5 в левую руку и вытащил телефон. «Номер не определен». Я открыл его и поднес к уху.
– Ричер? – сказала Тереза Ли.
– Что? – ответил я.
– Проклятье, где ты был? Я уже двадцать минут пытаюсь тебе дозвониться.
– Я был занят.
– Где ты?
– Откуда у тебя этот номер?
– Ты ведь мне звонил на сотовый, помнишь? Твой номер остался в памяти.
– Почему твой номер не определяется?
– Я звоню из участка. По городскому телефону. Проклятье, где ты?
– В чем дело?
– Слушай меня внимательно. Ты получил неполную информацию. Люди из Министерства национальной безопасности снова с нами связались. Один человек из отряда Лили Хос опоздал на их встречу в Стамбуле. Он прилетел сюда через Лондон и Вашингтон. Всего их было двадцать человек, а не девятнадцать.
Лиля Хос пошевелилась, и из ванной комнаты вышел двадцатый боевик.
Ученые измеряют время даже пикосекундами – это одна триллионная доля секунды. Они считают, что за этот крошечный интервал могут случиться самые разные вещи: рождаются вселенные, ускоряются частицы, расщепляются атомы. Со мной, за первые несколько пикосекунд, произошло сразу несколько событий. Во-первых, я уронил телефон, который все еще оставался открытым. К тому моменту, когда он находился на уровне с моим плечом, в сознании у меня вспыхнули целые строчки из разговоров с Лилей. Мы беседовали по этому телефону несколько минут назад, когда я еще находился на Мэдисон-авеню.