— Уходи, человечка, тебя это не касается, не будешь мешать, останешься живой, — а вот теперь рот уже открыла я. Волк говорил вполне членораздельно, разве что проскальзывали рычащие нотки.
— Ты кто? — я уставилась на волка.
— А тебя это сейчас очень волнует? — ехидно переспросил он. Да мы юмористы!
— Очень! — я старательно кивнула, — должна же я знать, кого в школу вызывать придется! Тебя не учили маленьких не обижать?
— Значит, не уйдешь? — переспросил зверь, — тогда ты тоже умрешь. Мне нужен только мальчик. Выбирай!
— Что-то я в последнее время все чаще слышу это слово, — пробормотала я, — и чувствую с каждым разом последствия все плачевнее. — Беги! — я только успела крикнуть мальчику, когда волк кинулся на меня.
Все происходило так быстро, что я ничего не успела понять. Размытая тень мелькнула в воздухе, и я автоматически пригнулась, инстинктивно прикрыв голову руками, в одной из которых был зажат кинжал, когда зверь пролетел надо мной. Судя по жуткому реву, я попала зверюге в живот. Подняв голову, я увидела как волк, припадая на передние лапы, направился ко мне. Горящие золотом глаза неотрывно смотрели на меня. Верхняя губа волка подрагивала, оголяя внушительных размеров клыки, и низкое рычание резонировало в позвоночнике. В следующее мгновение волк кинулся с намерением разорвать мне горло. Единственное, что я успела, — это прикрыть шею левой рукой. Зубы вцепились мне в руку, и боль опалила сознание. Кажется, я закричала, царапая больное горло ночным воздухом. Волк повалил меня на землю и стал рвать мое тело. Слезы полились из глаз, я уже ничего не видела, но как заведенная тыкала ножом куда-то. Темнота застила глаза. Я чувствовала лившиеся из глаз слезы, а еще что-то теплое и густое со странным металлическим запахом, что разливалось вокруг моего тела. И чем больше теплого было вокруг меня, тем холоднее становилось мне. Больно, Господи, как же больно, когда зубы зверя отрывали куски плоти… Кажется, еще несколько раз попала, перед тем, как тьма окончательно заслонила сознание. На миг зрение восстановилось. Последним, что я увидела, были золотые глаза моей смерти и над ними в зените полная луна.
«А мне сегодня 25» — это была последняя мысль в моей жизни.
Боль… Это единственное слово, которое я сейчас помнила. Все тело разваливалось на части, как будто меня сначала порезали на кусочки, а потом попытались сшить. Причем не удачно. Каждый вздох болью отзывался в легких, словно разрывая их, горле, даже каждой косточке. С моих губ сорвался хриплый стон.
— Она приходит в себя, — где-то очень далеко пропел женский голос. Красивый, теплый. Наверно, я все-таки умерла, и это поет ангел. Чья-то теплая сухая ладонь легла мне на лоб. Странно, но мне стало легче: боль ослабла, перестало тошнить, и я смогла приоткрыть глаза. Свет оказался для меня слишком ярким, и я снова зажмурилась. С третьего раза я смогла открыть глаза и оглядеться.