Ближе к большому дому под деревом стояли несколько деревяшек, но меня они не заметили. И мне уже почти удалось, прячась за домами и кустарниками, которые здесь росли в обилии, пробраться к месту, где предположительно держали Нерона, как незнакомый голос заставил остановиться.
— Помогите… пожалуйста…
Поначалу я решила, что меня обнаружили, но через секунду осознала — голос принадлежит не гоблину, а девочке. И доносится он из одного дома за моей спиной.
— Что ты тут делаешь? — я обернулась и с удивлением обнаружила, что в узкое окошко из одного дома на меня смотрит испачканное разводами слез и земли личико. Светло-каштановые локоны спутались и падали на лоб, закрывая часть лица.
— Отпустите меня, помогите, — снова тихо попросила девочка, или, скорее, очень молодая девушка, лет семнадцати. — Они хотят меня съесть.
— Что?! — ужаснулась я. — Так они еще и людоеды?!
— Они не едят тех, кто человек или похож на человека, — печально сказала девушка.
— Но… ты ведь… — растерялась я.
— Я кентавра.
Больше я не стала ничего расспрашивать — времени и без того мало. Осторожно обогнув дом, я обнаружила дверь, подпертую деревянным чурбаном.
— Выходи, только тихо, — шепнула я, открывая дверь.
— Спасибо тебе, человек, — маленькая кентавра едва не заплакала от радости. — Я думала…
— Тссс, — я приложила палец к губам и спряталась за куст, потащив за собой и кентавру. В другой раз и в другой обстановке я бы, наверное, с удивлением и восхищением отнеслась к увиденному первый раз в жизни кентавру, но сейчас было не до того.
Мимо прошли два гоблина, шумно что-то обсуждая. Впрочем, слышались лишь «наг-раг», да «дурак», а потому ничего интересного узнать не удалось.
— Ты сможешь незаметно отсюда выбраться? — спросила я, оборачиваясь к кентавре.
— Да, конечно, — ответила она.
— Тогда жди нас у леса справа от города. И прихвати сумки, они в траве, возле зарослей осоки, там еще ручеек пробегает.
— А как же ты? — спросила кентавра. — Ты что, еще останешься в этом страшном месте?
— Нужно спасти кое-кого, — быстро сказала я. — Не бойся за меня, ты ведь сама сказала, что они не едят людей.
Кентавра кивнула, и я оставила ее, продолжив свой путь. А путь мой лежит… путь лежит…
— Пленник, почему ты не признаешься! — услышав голос деревяшки, я остановилась. — Что задумал торон, наг-раг?
Я спряталась за раскидистым шиповником и затаив дыхание, прислушивалась к разговору.
— Значит так, наг-раг… — не дождавшись ответа, сказал деревяшка. — Пленнику отрубить левую ногу.
Что?! Они совсем спятили?! И почему Нерон ничего не делает?!