— Купить тебя, — ответил Вин. — Решил что ты моя наложница.
— Ну еще бы, — поморщилась я. — Надо было снова плащ надеть, а то меня и за человека не считают.
— К сожалению в этом королевстве такие нравы. Я сказал, что ты не продаешься, и он, кажется, очень обиделся. Пообещал что мы еще встретимся, так что ты будь поосторожнее.
— Спасибо за предупреждение, — хмыкнула я. Сомневаюсь, что только из-за оскорбленного самолюбия этот индюк пошевелит хоть пальцем.
Пока мы разговаривали, вернулся Нерон. Что-то он не выглядит слишком веселым… Лишь бы ничего страшного не случилось…
— Стражники оказались хорошими ребятами, — произнес вампир, приближаясь к нам. — Особенно разговорились после нескольких золотых. Ульду знают все — одна из дам при дворе, обладающая особыми правами. Но никакого ребенка при ней никто не видел, эта женщина неразговорчива и нелюдима, и живет одна. Правда, живет не при дворе, а через три улицы отсюда, у фонтанов-единорогов. А про воровку, пойманную недавно сказали, что казнь состоится завтра, что приговоренная не раскаялась в совершенном преступлении и что ее содержат в отдельном помещении, которое караулят посменно — охранники устали слушать ее нецензурную ругань.
— Да, это Лира… — покачал головой Вин. — Надеюсь, люм сможет хоть что-то узнать.
Минут пять мы молча стояли возле дороги, размышляя над сложившейся ситуацией.
— А кем ты представился на этот раз? — спросила я у Нерона.
— Сказал, что Ульда заказала у меня шелк, а я не могу найти ее дом. Потом сказал, что слышал будто к ней приезжал племянник, ну и про воровку спросил — сказал что торговец, которого она обокрала мой товарищ.
— Тебе бы в театре работать, — хмыкнула я.
Неожиданно к нам подскочила взъерошенная мартышка, держа в лапах лоскут, завязанный в причудливый узел.
— Люм? — удивилась я. — Что с тобой?
«Еле удрал», — ответила нечисть. — «Там такие невежливые дамы! Я превратился в маленькую симпатичную мышку, а они в меня тапкой!»
— Как я их понимаю, — усмехнулась я.
«Что?», — не сразу понял люм. Впрочем, его мысли были заняты другими вещами, так что он решил не обижаться. — «Это Лира просила передать своему брату».
Мартышка протянула мне лоскут, а я передала его Вину, сказав то, что и люм.
— Так ты видел ее? — взволнованно спросил король, рассматривая ткань.
«Думаю, это очевидно», — хмыкнул люм. — «Ну у них там и условия… Бедная девушка, она же в самом дальнем отсеке, в отдельной камере сидит».
— Что это такое? — спросила я, посмотрев на узелок.
— Это знак, она говорит что узнала что-то важное и хочет об этом сообщить.