Он продал свой семейный дом, красивый особняк XIX века на Бостон-Коммон, и ему не нравились некоторые места, где мы жили или останавливались из-за моей необычной профессии и занятий. Вопреки всем моим благим намерениям, наша жизнь слишком часто напоминала хаотичное и дорогое существование. В то время как его практика судебного психолога оставалась стабильной, моя карьера в последние три года постоянно менялась: частный бизнес в Чарльстоне, Южная Каролина, пришлось свернуть; офис в Уотертауне закрылся по причинам экономии, потом были Нью-Йорк, Вашингтон, Довер, и вот теперь я здесь.
— Что, черт побери, здесь происходит? — спрашиваю я, как будто он знает, а я не понимаю, откуда он может это знать. И все же чувствую — знает, или, может быть, я просто хочу этого, потому что начинаю впадать в отчаяние и, паникуя, пытаюсь за что-нибудь ухватиться.
— Черный и очень крепкий. — Он садится и пододвигает кружку с кофе поближе ко мне. — И не «Лесной орех». Хотя, я слышал, у тебя его целые залежи.
— Джек до сих пор не показывается, и, полагаю, никто ничего о нем не слышал.
— Здесь его точно нет. Думаю, ты можешь спокойно хозяйничать в его кабинете, как он хозяйничал в твоем, — говорит Бентон так, будто имеет в виду нечто большее.
Я замечаю, как он одет.
Раньше он был в зимнем пальто, а в рентгеновском кабинете, перед тем как отправиться в лабораторию Люси, в наброшенном поверх одежды халате. Я толком и не обратила внимания, что на нем было еще. Черные армейские ботинки, черные брюки, темно-красная фланелевая рубашка и водонепроницаемые часы со светящимся циферблатом. Как будто ждет, что придется выходить в непогоду или отправиться туда, где без такой одежды не обойтись.
— Стало быть, Люси рассказала тебе, что он, похоже, пользовался моим кабинетом. Зачем, не знаю. Но может быть, ты знаешь.
— Я и без подсказок понимаю, какие умонастроения царят в этой конторе. Как там ее Марино называет? Центком? Или это относится только к святая святых, или тому, что должно им быть, твоему кабинету. Сама знаешь, что бывает, когда на корабле нет капитана. Команда поднимает «Веселый Роджер»[40], в психушке начинают распоряжаться пациенты, баром заведуют пьяницы — прошу прощения за смешанные метафоры. Менталитет мародеров.
— Почему ты ничего не сказал?
— Я не работаю в ЦСЭ. Вы — не мой клиент. Я здесь просто приглашенный по случаю гость.
— Это не ответ, и ты это прекрасно знаешь. Почему ты не защитил меня?
— Так, как, по-твоему, должен был сделать, — уточняет Бентон, поскольку предполагать, что он не пожелал меня защитить, глупо.