— Вы нашли его? — спрашиваю я.
— Да.
— Его задержали? Арестовали? Или только допрашиваете?
— Он у нас, Кей.
— Так, наверное, лучше. — Больше спросить не о чем, разве что как там Филдинг, но Бентон все равно не ответит.
Что с ним делать? Держать в смирительной рубашке? Или поместить в обитую войлоком палату? Мне трудно представить его в заключении. Долго он не протянет. Будет биться о железные прутья, как мошка о лампу, пока не убьет себя, если раньше это не сделает кто-то другой. А если он мертв? Внутри все немеет, как будто мне сделали проводниковую анестезию.
— Нам пора. Объясню, как смогу. Все сложно, — говорит Бентон.
Он отступает, отходит, и меня уже как будто ничто здесь не держит, и я могу выплыть из окна, но в то же время есть какая-то тяжесть, словно я превратилась в металл или камень, во что-то неживое и нечеловеческое.
— Я не мог сказать тебе раньше, не все было ясно до конца. Извини, что приходилось утаивать информацию.
— Почему… почему он… — Я начинаю задавать вопросы, на которые так никогда и не получила ответа, вечные вопросы. Почему люди жестоки? Почему они убивают? Почему получают удовольствие, причиняя боль другим?
— Потому что мог, — говорит Бентон. Он всегда так говорит.
— Но почему он? — Я знаю, Филдинг не такой. В нем нет зла. Эгоистичный, несобранный, инфантильный — да. Но не злой. Он не способен просто так, ради забавы, убить шестилетнего мальчика, а потом повесить убийство на юношу с синдромом Аспергера. И Филдинг не смог бы срежиссировать столь хладнокровную игру.
— Деньги. Стремление к контролю. Зависимости. Декомпенсация. И в конце концов, самоуничтожение, потому что именно это он делал, уничтожая других. — Бентон все рассчитал и понял. Все поняли. Кроме меня.
— Не знаю, — бормочу я и приказываю себе собраться. Мне это просто необходимо. Если я не соберусь с силами, то не смогу помочь ни Филдингу, ни кому-то другому.
— Он плохо замел следы, — продолжает Бентон, и я отхожу от окна. — Как только мы вычислили, куда смотреть и где искать, все остальное проявилось само собой.
Кто-то подставляет людей. Кто-то за всем этим стоит. Вот почему следы плохо заметены. Вот почему все проявилось само собой. Так было задумано — выдать обман за правду, направить нас на ложный след. Я не приму объяснения, что за всем стоит Филдинг, пока не проверю все сама. Соберись. Ты должна во всем разобраться. Нечего слезы лить. Нельзя!
— Что мне надо взять с собой? — Я беру куртку со спинки кресла. Я в ней прилетела из Довера, здесь она совсем не по погоде.
— У нас там все есть. Захвати только удостоверение на случай, если кто спросит.