Он ставит внедорожник рядом с «порше», а я надеваю ошейник с поводком на длинную изящную шею Сока и помогаю ему слезть с моих колен, а затем выбраться из машины и войти в гараж. Здесь очень холодно из-за выбитого окна в задней части. Я веду Сока по прорезиненному покрытию и выглядываю в пустой черный квадрат окна на заснеженный двор позади гаража. Там очень темно, но я все-таки различаю множество следов на снегу. Соседские ребятишки срезают путь, проходя по нашей земле. Надо этому положить конец. У нас ведь теперь есть собака, и я распоряжусь, чтобы задний двор обнесли оградой. Пусть меня считают злобной и мелочной соседкой, не позволяющей никому и шагу сделать по своей земле.
— Вот так дела, — говорю я Бентону, когда мы выходим из гаража на заснеженную дорожку. Ночь холодная, белая и очень тихая. — Ты установил в гараже систему сигнализации, но все равно любой желающий может в него забраться. Когда мы застеклим окно?
Мы подходим к задней двери, осторожно шагая по скрипучему снегу, который Соку явно не по нраву. Он опасливо семенит, поджимая лапы, как будто это не снег, а горячие угли. Кроме того, бедняга дрожит от холода. Темные деревья раскачиваются на ветру. Ночное небо усыпано звездами, и луна, повисшая над крышами домов и кронами деревьев Кембриджа, кажется маленькой и белой, как кость.
— Досадно! — говорит мой муж, беря пакет с покупками в другую руку. Ищет в кармане ключ. — Я обязательно его поставлю. Вот завтра утром и поставлю. Просто меня давно не было дома…
— Неужели так трудно поставить изгородь для Сока? Тогда можно будет выпускать его, не боясь, что он случайно убежит.
— Ты же сказала мне, что он не любит бегать, — говорит Бентон и открывает входную дверь.
Вдалеке проступают темные силуэты парка Нортон’с-Вудс. Деревянное здание с трехъярусной металлической крышей почти сливается с темнотой. Внутри ни единого огонька. Я с печалью смотрю на штаб-квартиру Американской академии искусств и наук и думаю о Лайаме Зальце и его убитом пасынке. Думаю о том, что где-то лежит изуродованный корпус его флайбота, замерзший и бездыханный, как сказала Люси, потому что солнце не может добраться до него и подзарядить его батареи. Что-то подсказывает мне, что его уже нашли. Может быть, ФБР. Может быть, люди из АПИ или Пентагона. А может, и Дона Кинкейд.
— По-моему, ему нужна какая-нибудь обувка, — говорю я. — Для собак на зиму делают такие специальные башмачки, ему без них никак не обойтись, потому что иначе он обязательно порежет лапы на снегу.
— Далеко по такому холоду он не уйдет, — говорит Бентон и открывает дверь. Пронзительно верещит сигнализация. — Поверь мне. Гулять с ним в такую погоду — намучаешься. Надеюсь, он не гадит в квартире, а просится наружу.