— Ну хорошо, тогда скажите, откуда вы знали, как правильно срубить дерево и как выполнить плотницкую работу.
— Начнем с того, что у меня полно друзей. Мы валили лес в холмах, лошади таскали бревна вниз, потом эти бревна обтесали и оставили на два года, чтобы как следует просохли… — Он провел ладонью по гладкому столбу, на который опирался, и это был жест удовлетворения и гордости. — Ну, а плотничал мой дедушка.
— Он тоже живет здесь?
— Нет, он живет по другую сторону Рипаблик, в резервации. Он индеец.
Джейк произнес это слово ровным тоном, не отрывая взгляда от лица девушки, чтобы уловить возможное отчуждение.
— Индеец, в самом деле? Чистокровный? Теперь я знаю, откуда у вас эти скулы!
— А что не так с моими скулами?
Неожиданная враждебность в его тоне смутила Энжел.
— Не так? Почему не так? У вас такие угловатые, такие потрясающие скулы, это скажет любой художник! Я бы с удовольствием сделала набросок с вашего прекрасного лица…
Она вдруг умолкла, поражаясь собственным словам.
— С прекрасного лица? — повторил Джейк с усмешкой, стараясь скрыть удовольствие. — К мужчине этот эпитет не слишком подходит.
Энжел смотрела на него широко раскрытыми глазами, как человек, потрясенный до глубины души.
— Что случилось? — спросил он, приближаясь.
— Живопись… — тихо сказала она. — Мне кажется, я умею рисовать…
— Рисовать? В смысле, по-настоящему? Пейзажи, портреты?
— Именно так!
Ее пальцы взлетели к его лицу, легли на скулы, потом скользнули на виски, проследили линию носа с горбинкой и изгиб губ. Отдавшись изучению контуров его лица, девушка не обратила внимания на то, что Джейк затаил дыхание, боясь ее спугнуть.
— Да, я умею рисовать! — повторила девушка скорее для себя, чем для него, и в ее зеленых глазах снова вспыхнула надежда.
— Идемте! — вдруг воскликнул Джейк, схватил ее за руку и потянул в дом.
— Куда? — удивилась Энжел, ускоряя шаг, чтобы поспеть за ним.
Не отвечая, он привел ее в жилую комнату, прошел к письменному столу, открыл один ящик, потом другой, чего-то ища, и повернулся к девушке с карандашом в одной руке и блокнотом в другой.
Сунув их ей в руки, он отвел ее к креслу, слегка толкнул, заставив сесть, и приказал:
— Ну а теперь рисуйте!
Несколько мгновений Энжел смотрела на него в недоумении, прижимая к груди карандаш и блокнот.
— «Рисуйте»! А если я не умею? Если выдаю желаемое за действительное?
— Тогда мы оба будем это знать. Если не попробуете, так и будете терзаться сомнениями.
Энжел понимала, что Джейк прав.
— Что рисовать? — спросила она, волнуясь.
— Ну хотя бы меня, — предложил Джейк и подмигнул. — Мои потрясающие скулы.