Дела же у Фандорина имелись. Обычные, житейские, требующие не мозгов, а некоторого количества времени.
Алтын, у которой утром планерка, а в два урок музыки, очень просила купить продуктов, чтобы после занятия она успела быстренько приготовить ужин и снова уехать в редакцию. Вернется она сегодня поздно, Ника должен в половине седьмого забрать дочку из театрального кружка и проследить, чтобы девочка как следует поела, а то она в последнее время что-то похудела.
Если уж жена, главный редактор журнала, не нанимает кухарку, а считает своим долгом готовить для родных сама, то ему, лицу свободной профессии, сам Бог велел не отлынивать от домашних обязанностей.
В магазине Николас всегда застревал надолго, поскольку страдал острой формой психологического дефекта, именуемого «проблемой выбора». Казалось бы, что может быть проще? Значится в списке «пачка масла» – хватай с полки и иди. Но там этих пачек столько, и поди знай, какая лучше.
И так у каждой витрины, у каждого прилавка.
Домой он попал лишь в начале четвертого, когда урок уже должен был закончиться. Думал, жена заждалась, сердится, но, выйдя из лифта, услышал звуки фортепиано. Наверное гений позже приехал.
Теперь только отдать сумки и можно возвращаться в офис. Ох, как не терпелось попальпировать загадочного господина Херувимова. За Гелей надо ехать в шесть, так что времени достаточно.
Он тихонько открыл ключом дверь, чтобы не мешать. Еще и мобильник отключил, вспомнив о консерватории.
На цыпочках прошел в кухню. Дверь в гостиную, где шел урок, была открыта.
По пути обратно Ника заглянул туда.
И тут его жизнь закончилась.
Нет, он не увидел в гостиной ничего ужасного, никаких пошлых объятий-лобзаний или чего-то в этом роде. Да и какие могут быть объятья, если исполняется шубертовская «Фантазия фа-минор» в четыре руки?
Сценка была отнюдь не пошлой, а, наоборот, чрезвычайно возвышенной. Яркий луч солнца, в котором кружились поблескивающие пылинки, освещал ее сбоку.
Черный профиль рояля, перед ним двое: Алтын и великий музыкант. Легкие руки скользят по клавишам, извлекая из них волшебную музыку, полную спокойной и благородной печали. Эти двое – одно тело и одна душа. Они понимают и чувствуют друг друга без слов, их связь величественна и прекрасна. Лицо мужчины невыразимо, божественно красиво, это лицо не человека, а ангела. Что же до лица женщины…
Это выражение было Нике знакомо. Глаза полузакрыты, губа прикушена, на щеках яркий румянец. А когда Алтын искоса взглянула на партнера, в этом взгляде было столько счастья, столько благодарности, что бедное сердце магистра истории сжалось и почернело. Он знал этот взгляд, слишком хорошо знал. И не думал, что жена будет когда-нибудь так же смотреть на другого мужчину.