Юноша удивился, что за мысли приходят в голову? Что это: интуиция, прозрение бу-дущего, предвосхищение событий? Какая разница? Алёна уже повернулась к нему. Глаза большие, серые, чудесные, бархатные; лицо нежное, задумчивое. Розовые губы чуть дрогну-ли, она решилась…Прости, любовь моя!
— Ребята, — деловито предложил он, — вечер всё равно скомкан, пошли, ВСЕ ВМЕСТЕ проводим девочек, и по домам.
Прости, любовь моя.
Алёнка поджала губки, дёрнула плечиком, в глазах мелькнуло удивление. А потом, словно что-то поняв, улыбнулась, легонько стукнула пальчиками по Серёгиной руке и, невесомо опираясь на его плечо, грациозно поднялась с насиженного места.
— А и правда, пойдём, — согласилась она, взяла Сергея под руку и многозначительно до-бавила, — все вместе.
Золотая моя, ты всё понимаешь!
Серёга, придерживая Алёну под локоток, млея от счастья, шёл по улице в компании своих товарищей и мысленно обзывал себя дебилом. Чего ему в голову взбрело? Были бы они вдвоём, может, объяснился бы. А вдруг…! Может, даже разрешила бы поцеловать… в губы. Воображение подкинуло ощущение горячего и сладкого поцелуя, и сердце упало в ка-стрюлю с кипятком.
Действующие лица разбежались, пятачок опустел.
Улица, по одну сторону которой располагалась засаженная кустарником и юными де-ревцами площадка, казалась довольно широкой за счёт пешеходных тротуаров. Ширина же проезжей части — только-только разъехаться двум встречным авто — вынуждала владельцев самодвижущихся экипажей различного качества и достоинства, желающих припарковаться, заползать колёсами на невысокие бордюры и теснить пешеходов. Пешеходы проблему по-нимали и не обращали внимания на приткнувшиеся там-сям агрегаты. Какие-то отъезжали, какие-то проплывали мимо, какие-то парковались — всё это походило на неспешное, вдумчивое перемещение шахматных фигур по игровому полю.
Немудрено, что пожилая, тёмно-серая "Тоёта" с тонированными стёклами, спрыгнув-шая с тротуара, никого не заинтересовала. Невзрачная и несовременная машинка устреми-лась за группой Мартынова, живенько догнала и миновала неторопливо идущих парней, снова въехала правыми колёсами на бордюр и остановилась метрах в тридцати по ходу. От-крылась правая дверца, из-за руля — у чистокровного "японца" руль справа — выбрался вы-сокий, стройный двадцатилетний парень в джинсовых доспехах. Шикарный русый чуб падал на глаза, при этом молодой человек удивительно походил лицом на поэта Есенина с фотоснимка, для которого кумир экзальтированных девиц когда-то позировал, подвесив на губу курительную трубку и меланхолично прищурив очи. Парень подпёр задом капот личного авто и скрестил руки на груди. Фланирующие по бульвару девчушки постреливали глазками в его сторону, а он почему-то морщился и, судя по всему, вообще чувствовал себя как-то неуютно.