Закон Талиона - Валентин Анатолькович Пригорский (Волков)

Закон Талиона

Секретное подразделение "Талион" создавалось для специальных операций за преде-лами СССР. Сотрудники, мобилизованные по определённому наследственному признаку, а также по высоким нравственным, интеллектуальным и физическим кондициям, получили необычные психоэнергетические и бойцовские способности, инициированные древним мистическим ритуалом.…Союз распался, работа "талионщиков" потеряла конкретику и первоначальный смысл, но сохранились превосходящие человеческую норму способности, наработанный опыт, корпоративная преданность, философия справедливого возмездия и мистически вплавленная в мозг доктрина "благо Державы превыше всего"."Бесхозное" подразделение продолжает выполнять свою работу.И ещё одна важнейшая задача — подготовка смены.

Читать Закон Талиона (Пригорский (Волков)) полностью

Остросюжетный роман.

Часть I

Сукин сын

1996 год, апрель.

Подполковник читал вслух, монотонно, без выражения, читал, как читают вроде бы нужную и по-своему интересную, однако не совсем понятную газетную статью, или компиляцию из набивших оскомину приказов по округу за прошлый месяц:


…Что лунный блик в себе таит?
Кто за моей спиной стоит?
— "Я друг твой, — отвечает тень, -
Рукой коснись, плечом задень —
Я за спиной всегда стою".
— Но я тебя не узнаю…

Оторвался от листа, поднял на собеседника глаза, словно хотел о чём-то спросить, но промолчал и глаза опустил.

 …А если друг, тогда скажи,
  Как слово разглядеть во лжи?
  И не по праву ли, друг мой,
  Тюрьма рифмуется с сумой?
  Зачем золотарю штаны?
  Кто за стеклом с той стороны?
  Что лунный блик в себе таит?

Перелистывая, сделал вынужденную паузу, как-то смущённо кашлянул в кулак.

  — "Ты…нездоров, — скривился друг, —
  Твой лунный блик, как блинный лук —
  Дома без туч, дожди без крыш…
  С той стороны ты сам стоишь.
  Вот там и стой, а я пойду, —
  он обернулся на ходу, —
  Тебе приснился вещий сон…"

Дочитав, бережно закрыл обыкновенную, на девяносто шесть листов общую тетрадь в клеточку, положив её на стол, придавил широкой ладонью коричневый, коленкоровый пере-плёт.

— Ты что-нибудь понял?

Молодой капитан отрицательно покачал головой.

— Он смерть свою чуял. Это чьи стихи?

— По всему — его. Почеркушки, исправления, бумага проколота, будто на коленке при-держивал…. Ему всего-то восемнадцать… было. Если б не пуля, может, стал бы парень вторым Лермонтовым, стихи бы писал… про Кавказ.

Комбат в полевой форме цвета ошпаренного щавеля с мятыми погонами подполковни-ка и ротный в камуфляже вдвоём сидели по разные стороны импровизированного стола — сорванной с креплений, брошенной на козлы и укрытой плащ-палаткой сарайной дверью. На столе стоял фонарь, прозванный за немеркнущее ночное бдение "летучей мышью". Неподвижный, экономный язычок пламени, спрятанный за стеклом, словно бы плыл в рассеянно-сияющей полусфере, включая в пределы света фигуры двух офицеров. Сидели в сарае на снарядных ящиках. Тени почему-то не падали на сложенные из дикого камня стены, будто независимый горский дух, засевший в этих булыгах, отторгал даже такие эфемерные следы чужаков. С той стороны у занавешенного брезентухой входа топтался часовой; за стеной слышался негромкий солдатский говорок-матерок; иногда раздавалось приглушённое молодое ржание над немудрёной шуточкой; заурчал и заглох движок БТРа — обычный вечерний шум компактного, кратковременного военного расположения.