Монах приподнял плечи.
— А как же, они же мне обстановку докладывают. В конце концов, это моя работа.
"Каков молодец этот Монах! Дал понять, что не держит меня за лоха. Мол, стоит ли вилять? Всё равно бармен стучать будет".
В тот же день к вечеру Дато по своему обыкновению заглянул в кафе, выбрав, на сей раз "Лубяную избушку", а проще — "Лубянку", дававшую по вечерам приют молодым оби-тателям Красноармейского микрорайона. Проходя меж столов, покивал на приветствия, подсел возле бара, попросил чаю, похвалил бармена за расторопность. Бармен польщено ел глазами, виртуозно орудовал шейкером. Чем-то этот смазливый парень напоминал большого поэта Есенина, которого Дато чтил с младых ногтей.
"Все они убийцы или воры,
Так судил им рок.
Полюбил я грустные их взоры
С впадинами щёк…"
— Как звать-величать, парень?
Бармен чуть не выронил шейкер, дёрнул кадыком.
— Рудольф…Рудик.
— И многих тут знаешь? — Поинтересовался Дато, мельком оглядывая зал.
— Да всех, — парень был рад услужить, — можно сказать, весь район.
"Хорошо начал, хвалю!"
— Тогда вот что, где мой офис знаешь? Завтра в одиннадцать жду для собеседования. Ну, давай, работай.
Илларион намеренно не делал секрета из разговора с барменом — кому хочется, пусть слышит. Он слез с высокого табурета и направился к выходу. Провожавший его директор "Лубянки" ревниво заметил:
— Илларион Константинович, я же вам регулярно докладываю…
— Кеша, не психуй, у тебя всё в порядке. Хочу провести небольшое социологическое исследование. Для себя. Социальный статус посетителей, возраст, как часто бывают да сколько расходуют. Понимаешь? Интерес чисто коммерческий. Кого ж спрашивать, как не бармена? Имею право.
…На следующий день в назначенное время секретарша впустила в кабинет заробевшего Рудика. Хозяин кабинета, не чинясь, усадил парня за стол и, имея за плечами большущий опыт игры в вопросы и ответы, так задурил ему голову, что тот, как ни пытался, всё равно не понял: чего же добивался от него большой босс по ходу беседы. Спрашивал об известных Рудику молодых людях, что у кого за душой да под ногтями, да какие слухи гуляют.
— Хорошо, — подвёл итог Дато, — через недельку в это же время ко мне.
* * * *
…На докладе у Монаха Шпиц только пожимал плечами.
— Так я же говорю, Доржи Камаевич, чтоб о ком-то конкретно — речи вообще не было. Кто этот, да кто тот? Илларион Константинович за блатату всё больше интересовался.
— То есть интересовался молодыми людьми с криминальным прошлым?
— Ну! А я о чём говорю? Но дотошно. Часа три выспрашивал. А мне что, я их всех в своём районе знаю.