Поддавшись общему благолепию, я нащупал на шее кожаный шнурок с артефактным свистком и тихонько дунул, призывая Гумунгуса. Застоявшийся в виртуальном стойле мишка появился мгновенно, щурясь на солнце чуть обиженными влажными глазами.
— Ну, извини, дружище, не до тебя было…
Почесал зверя за ухом, затем звонко шлепнул по мускулистому боку:
— Иди, погуляй! Не обижай только никого, здесь все свои!
Как ни странно, медведь послушался и, смешно взбрыкивая задом, помчался исследовать развалины. Совсем как живой… Интересно, в кого он превратится за тысячу лет?
Наконец примчалась раскрасневшаяся служанка, дразнясь соблазнительно подрыгивающими под невесомым шелком блузки налитыми грудями и балансируя подносом с кофе. Жадно втянул носом воздух и помимо воли облизнулся, впрочем, косясь при этом совсем даже не в сторону напитка. Ежели в Друмире вдруг объявится кто-то, решивший обогатиться на изобретении бюстгальтера, лично похороню его в самом тесном гробу. Нельзя лишать людей мелких радостей и изюминок бытия.
Поблагодарил зардевшуюся девчушку и уже привычным жестом вложил в теплую ладошку тяжелый золотой. Не оплаты ради, а желая вновь увидеть вспыхнувший в девичьих глазах огонек истинной радости — ну, нужны им зачем-то эти денюжки, а я с десяти центов не обеднею…
Приняв кофе и спотыкаясь о снующих туда-сюда щенков, гоняющих сейчас по кругу одного неудачника с пушистым ультрамариновым хвостиком, направился к Павшему.
— Гутен морген! — выдал я солидную часть из своего немецкого лексикона, усаживаясь в позе лотоса прямо на ласковую эльфийскую травку.
— Гутен абенд, коль не шутишь, — не остался в долгу Неназываемый, не отрывая взгляда от собственных рук, что словно пластилин разминали кусочек мифрила.
— Ась? — не врубился я.
— Утро доброе, говорю, полиглот…
— А-а-а… Че это ты делаешь? — поинтересовался я, кивнув на фиолетовую лепешечку, куда Глава Пантеона, с тяжелым вздохом скупердяя, отщипнул и принялся вминать крохотную щепотку адаманта.
На секунду прервавшись, он взвесил в ладони небольшую и явно безумно древнюю адамантовую чешуйку, судя по характерным отверстиям, некогда нашивавшуюся на броню. Вновь горестно вздохнув, Павший отщипнул совсем уж неразличимую крошечку и добавил ее к общей массе, при этом бережно упрятав в карман остатки драгоценного металла.
Коротко зыркнув на меня и явно будучи не в восторге от лезущего под руку зеваки, он неохотно буркнул:
— Артефакт делаю…
Мое благостное настроение испортить было не просто — травка, утреннее солнышко, собственный дворик, кофе, детский смех, ну, да я говорил уже. Поэтому намеку не внял, продолжил подтрунивать: