— И ты живешь здесь один? — глянул на него Бернард. — Неужто не скучаешь по родственникам?
— Брат, — сдерживая себя, пояснил Саймон, — представь себе, я прожил шестнадцать лет в окружении потомков Виктора Архимага, поэтому без общения с родственниками могу воздерживаться очень долго без всякого вреда для себя.
Бернард жевал сэндвич и глядел в окно.
— Моя жена Элизабет, — сказал он, — наконец-то подарила мне ребенка. У меня сын.
— Поздравляю, — сказал Саймон, подчиняясь родственным чувствам.
— В следующем месяце церемония представления. Я хочу, чтобы ты присутствовал.
— У меня есть другие дела. — Старший брат подошел к буфету. — Но за приглашение спасибо.
— Саймон, все очень серьезно. Твое длительное отсутствие злит призрак Виктора, поэтому ветви, выросшие для сыновей наших братьев, оказались не такими величественными, какими могли быть. А мне хочется, чтобы моему сыну досталось все самое лучшее.
— Угощайся. — Саймон налил вина в два кубка. — Я сомневаюсь, что даже дух Виктора Архимага способен наказать младенца за мои проступки. На самом деле кое-что наводит меня на мысль, что здесь не обошлось без нашей матушки. Это она прислала тебя?
— По-твоему, я не способен на самостоятельные поступки?
— Этот ответ я принимаю как подтверждение моих слов. — Саймон протянул брату кубок.
— Ну, ладно, — ответил Бернард, беря вино. — Ты угадал. Но у нее свои причины, что вполне очевидно. — Пригубив, он добавил: — Ты нужен нам, брат. Никогда еще отношения с наследниками Этертона не были такими напряженными. Если дойдет до драки…
— Не дойдет.
— Ты не знаешь всего. Ты не видел, как все запущено. Малкольм постоянно ищет повода для ссоры.
— Уже много лет, — покачал головой Саймон, — дети Франклина и дети Этертона готовы вцепиться друг другу в глотки. Но до сих пор кровопролития не случилось. Не случится оно и впредь.
— А вдруг ошибаешься? Я вижу, ты не слишком любишь ближнюю родню, но готов ли сидеть сложа руки, когда мы будем гибнуть в междоусобице?
— Я уверен в вашей способности защитить самих себя.
— Обычно это удается, — скривился Бернард. — Но сейчас есть трудности.
— Какие?
— Мередит.
Прозвучавшее имя вынудило Саймона вздрогнуть. Он поставил кубок.
— Что ты сказал?
— Насколько я могу догадываться, она порвала с герцогом, как его там…
— Виландом.
— Да, именно. И теперь вернулась. Я побаиваюсь ее, Саймон. Ее магия стала гораздо сильнее. — В глазах Бернарда горел неподдельный страх. — Вот поэтому мы и нуждаемся в тебе. Чтобы восстановить равновесие. Если ты вернешься, то, возможно, мир сохранится сам собой, так как они дважды подумают, прежде чем сцепиться с нами.