Казалось, солнце печет сегодня еще беспощаднее, чем обычно. Почувствовав, как начинает саднить кожу у нее на щеках, Кармен оставила на земле обрезанные стебли и поплотнее надвинула на лоб свою широкополую шляпу. В этот миг она заметила приближающегося к ней Джеффа Кабрио. Он как раз пересекал полосу мертвой иссушенной земли между его коттеджем и садом, его шаги были широкими, хотя и неторопливыми. Кармен почти бессознательно принялась расправлять рукава своей кофты и возилась с застежками на запястьях, когда Джефф оказался рядом с ней.
Он уселся на край одной из клумб и внимательно окинул взглядом сад.
— Вы немало поработали со своими розами, — сказал он. — В ваших условиях почти невозможно добиться того, чтобы они не только росли, но и цвели к тому же.
Кармен скептически разглядывала его. Далеко позади него, над вершиной горы Паломар, небо алело от пожара, бушевавшего в покрывавших гору лесах. На этом необычном фоне фигура Джеффа казалась сошедшей с картины художника-сюрреалиста.
— Благодарю вас, — произнесла она наконец.
Он поднял с земли садовые ножницы и принялся измельчать ими обрезанный конец стебля. Потом снова выпрямился и, щурясь от слепящего солнца, посмотрел на нее.
— Я вчера видел Дастина, — сказал он.
Она невольно подняла руку к горлу, словно защищаясь.
— Вы… что вы хотите этим сказать?
— Мне необходимо было поехать вчера в Сан-Диего, и Крис предложил мне составить ему компанию По дороге мы становились в доме ребенка и провели там некоторое время в обществе вашего сына.
— Понятно. — Ее щеки пылали. Она опустила голову. До сей поры никто не отважился напомнить ей о Дастине как о ее сыне. Никто, кроме Криса, да и тот предпочитал обходиться недомолвками. Кармен провела рукой, затянутой в садовую перчатку, по сухой земле вокруг розового куста. — Крис рассказал вам, почему он стал таким, как есть?
— Да.
У Кармен перехватило дыхание. Неожиданные откровения Криса перед чужим человеком она восприняла как предательство.
— У этого типа отсутствует стыд.
Джефф выразительно зажмурил глаза.
— Он переполнен стыдом. Стыдом и раскаянием.
— И все равно он не должен был ничего вам рассказывать, — взглянула на него Кармен из-под полей своей шляпы. — Моя жизнь совершенно вас не касается.
— Тогда как моя является публичным достоянием?
Она вздохнула, чувствуя, как по ее губам пробежала тень улыбки.
— Справедливо.
— Вы помните, вам сказали, что он умрет, а он не умер, — горячо заговорил Джефф, весь подавшись вперед. — Так вот, поверьте мне, он и сейчас не собирается умирать — по крайней мере в скором времени.