А она-то, как последняя дурочка, надеялась, что ей снова отдадут «Утро в Сан-Диего». Конечно, ей никто этого не обещал, но ведь все без исключения знали, что «Утро» — ее шоу, ее творение. Она рассчитывала на то, что поначалу ее сделают вторым ведущим, а через какое-то время, когда она полностью войдет в форму, вышвырнут эту Террел Гейтс и полностью восстановят ее в правах хозяйки своего шоу. Вместо этого ей поручили «облегченный» кусок «Репортажа из северных районов» три раза в неделю, сведя к минимуму возможность вообще предстать перед камерой. Ей доверили рассказывать об открытии библиотеки, о демонстрации протеста против росписи на стенах пекарни и о праздновании десятилетия открытия стадиона. Она должна была быть благодарна, что ей достались репортажи о пожарах, и вот теперь пожары взяты под контроль, а у нее не остается ни одной стоящей темы для «Новостей».
Больше всего Кармен опасалась того, что окружавшие се недоверием коллеги окажутся правы, хотя она никогда, никогда не сознается в этом перед ними. Она действительно кое-что утратила за эти пять лет. Она больше не может отделить себя от содержания ее работы. Всю последнюю неделю ее преследовало воспоминание о том бесплодном интервью, которое она попыталась взять у матери, чьи дети погибли во время пожара. Прежде она преспокойно взяла бы интервью до конца, а потом отправилась бы в бар вместе со съемочной группой. В свое время она не позволяла ничему, кроме работы, овладеть ее мыслями и чувствами до тех пор, пока она не доберется до дома, где спокойно сможет выговориться перед Крисом. Теперь же каждый раз, вспоминая о той ночи, Кармен была вынуждена подавлять приступ тошноты.
Сегодня после обеда, находясь в студии, Кармен зашла в кафетерий для сотрудников, чтобы выпить чашку кофе. За одним из столиков сидел Билл Джексон в компании Террел Гейтс. Той самой Террел, с ее холодными голубыми глазами и нежной гладкой кожей кукольного лица, с белокурыми локонами, уложенными в прическу, про которую в «Сан-Диего Мэгэзин» было написано как про «отдающую дань традициям, но в то же время возвещающую о приходе нового поколения ведущих в утреннюю программу». Кармен за все это время едва ли обмолвилась с Террел Гейтс парой слов, и та ни разу не упомянула о существовавшей между ними связи, она вообще вела себя так, словно не знала о том, что Кармен когда-то была ведущей в «Утре» и что фактически она создала эту чертову программу.
Она кивнула им в знак приветствия, и за все то время, пока она пила кофе, никто из них не проронил ни слова. Однако на выходе из кафетерия Кармен услышала у себя за спиной сдавленные смешки и бормотание Билла — что-то вроде «огненный репортер Кармен Перес», а в ответ весьма внятно прозвучавшие слова Террел «Никогда не поверю, что ей всего лишь тридцать девять. При дневном свете она выглядит на все пятьдесят».