Ксения с неудовольствием отметила, что женщинам не дали даже времени привести себя в порядок после ночи, хотя стояли долго после того, как солнце поднялось. Она не преминула высказать все это Марфуте, в темноте возка тайком от любопытных глаз снявшей с головы убрус и поправляющей растрепавшиеся за ночь косы.
— Ну, так долго ждали, боярыня, пока ты пробудишься, — ответила та. — А ты все спала и спала. Будто тебя опоили чем. Лях усатый, дядька этого, молодого, зол был сильно, что на месте стоим так долго, ругался шибко. Молодой же только отмахивался от него, мол, успеем еще в путь тронуться, — Марфута вдруг склонилась поближе к Ксении и прошептала, будто кто-то еще ее мог услышать в этом шуме, что стоял вкруг них. — А тронулись в путь мы, так как за леском, что справа от нас, ляшские соглядатые заприметили отряд русский. Боярин наш что ли? Знать, вышли в дозор и обнаружили ляхов.
Ксения почувствовала, как сильно забилось сердце в груди при этом известии. Неужто и вправду супружник ее с отрядом ходит недалече? Неужто отобьет ее у ляхов? Но не от радости сердце так колотилось ее, вдруг подумала она.
Она сама не понимала, отчего вдруг ей стало так тягостно на душе, ведь ежели боярин Северский нагонит их, она обретет хоть какую свободу. Пусть даже в стенах терема да только видимую, зато не будет более волнений о том, какая судьба ждет ее впереди. Не будет более страха за свою жизнь и за свою честь.
Но какая доля ждет при этом Владислава, ведь ее муж не знает милосердия, а сердце его так же холодно, как камни на дне быстрой речушки? Да и слишком уж желанная добыча для Северского этот шляхтич, памятуя о том, как год назад ее муж снова расставлял силки на кого-нибудь из рода Заславских.
— Пустое! — тряхнула головой Ксения. Какое ей дело до доли ляха? Она должна наоборот желать ему только худшей из всех возможных участей! Самой страшной смерти из всей возможных! Но почему так больно сжимается сердце, едва она только подумает о худом?
— Прибирать тебя? — спросила Марфа боярыню, не расслышав, о чем та речь ведет, но четко уловив нотки раздражения в ее голосе. Та ничего не ответила, только головой резко кивнула да сбросила с плеч опашень прямо на пол возка, немало не заботясь о том, что тот испачкается. Злится, определила Марфа и поспешила поднять одежду да достать из-под сидения уборы Ксении, принялась приводить ту в достойный боярыни вид, заняв место рядом с ней. Убрала выбившиеся пряди волос под повойник, проверила его завязки — вдруг развяжется, да косы покажутся! Вот срам-то какой для замужней женщины!