— Амаравати, значит?
— Амаравати, – вздохнул Арджуна.
— Обитель Тридцати Трех?
— Обитель, – терпеливо согласился гость. – И именно Тридцати Трех.
— Апсары? – сощурился флейтист.
— Апсары, – приосанившись, подтвердил лучник.
— И силен же ты врать, родич, – с удовольствием сказал Кришна. – Почти как я.
— Да, соврать я мастер, – весело согласился Серебряный.
Баламут потупил лукавый взор и поднес к губам флейту.
...мелодия, лишенная связи и смысла, не соответствующая ни одной из установленных раг...
— Я тут еще лук чей-то по дороге подобрал... – все еще с улыбкой проговорил Арджуна, внезапно ощутив странное и почти стыдное желание. Прославленный воитель, подобно неловкому ученику-брахмачарину, возмечтал вдруг изумить встречного – чтобы тряхнул головой и метнулись по оленьей шее смоляные завитки, приоткрылись пухлые губы, вспыхнуло восхищение в прекрасных удлиненных очах; и флейта клялась, что солнце станет ярче и ветер свежей...
Гордость, яростная гордость царя-кшатрия пожаром Пралаи ожгла душу, но неласковая струна тетивы уже глухо звенела, соединив концы лука Гандивы, одного из трех Изначальных.
— А я не поверил! – чистым свирельным голосом воскликнул Кришна и рассмеялся.
...исчезло.
Серебряный скрипнул зубами, снимая тетиву, и мысленно попросил прощения у великого лука. Оставалось только дивиться себе.
— Да, – сказал Баламут, пристально глядя ему в глаза. – А можно мне из него стрельнуть?
— А можно мне на твоей флейте поиграть? – в тон ему ответил лучник.
Аватар снова засмеялся – смехом сладкоголосой птицы, хрустального бубенца, черной бамбуковой флейты, которую держал в руках, – странен и нехорош был этот смех, но понять это мог лишь обладатель искушенного слуха, а таковых в округе не водилось.
Серебряный улыбнулся в ответ.
Кришна склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, слышимому им одним, и с неожиданным дружелюбием предложил:
— Пойдем ко мне в гости. Пир закатим! Не Амаравати, конечно, но тоже неплохо... И апсары свои найдутся.
Арджуна охотно изъявил согласие и последовал за ним, размышляя: что бы сказал Баламут, узнав, что апсарами дело не ограничилось.
Этого Серебряный никогда не умел – ограничиваться.
Идти было интересно. Разговор лился полноводным ручьем – Кришна, казалось, знал решительно все, что случилось в Великой Бхарате за прошедшие пять лет и с удовольствием излагал, возвращая гостя с небес на землю.
Повествовав о сменившихся царях и случившихся усобицах, Баламут помолчал несколько мгновений, а потом огорошил спутника, сообщив:
— Шикхандин женился.
— На ком?