— И тем не менее минуту назад вы признались моему уважаемому коллеге, что дубинка, обнаруженная у вас на квартире, принадлежит вам?
— Угу. Она мне нужна. А то как же — на всякий случай…
— На какой случай?
— На случай, если худо придется.
— Понятно. То есть если б что-то пошло не так, вы могли бы пустить в ход свою дубинку?
— Не-а. Не обязательно. Я не такой.
— Но все-таки это ваша дубинка?
— Угу.
— И деньги эти из того фургона?
— Угу, да только получил-то я всего пятьсот монет.
— Пятьсот фунтов стерлингов?
— Угу. Я ж был не в полной доле.
— А Терри Пайк? Он был в полной доле? Джимми Стотт осклабился:
— Да им там и не пахло!
— Вот как, — произнес прокурор, и голос его поднялся на два тона. — Однако инспектор уголовного розыска Грин показал, что обнаружил у вас на квартире два завязанных узлом чулка.
— Чулки-то ведь продают парой, верно?
— Один — для вас, другой — для Терри?
— Другой про запас.
— Маска про запас?
— Конечно.
— А дубинки про запас у вас нет?
— Не-а.
— Не могли бы вы сказать, почему вы держали дома запасную маску и не держали запасной дубинки?
— Ну, а что еще делать с другим-то чулком? Подружка у меня ведь не одноногая.
Кто-то в зале засмеялся, и прокурор, исчерпав все вопросы, сел. На этом заседание суда в тот день окончилось.
Процесс затянулся еще на неделю. Свое заключительное слово Джон построил на признании Стотта. Улики, найденные в квартире, принадлежали ему; следовательно, улик против Терри Пайка нет. Судья в своей заключительной речи — как прокурор до него — довел до сведения присяжных, что, по его мнению, Стотт не заслуживает доверия и к его свидетельским показаниям следует отнестись скептически, тем не менее, когда за три дня до рождества присяжные вынесли свой вердикт, все подсудимые были признаны виновными, кроме Терри Пайка, которого оправдали по всем статьям.
Когда зачитывали приговор, Джон поискал глазами на галерее для публики Паулу. Она улыбнулась ему и тут же перевела взгляд своих широко раскрытых, горящих глаз на скамью подсудимых. Джон вовремя обернулся и успел заметить, как его клиент кивнул ей, затем медленно опустил голову и торжествующе, с презрительной ухмылкой посмотрел в упор на Джона.