— Я знала, он ею интересовался. Я думала, главным образом — вам в пику. Ваше выдвижение в парламент раздражало его… — Она махнула рукой: что, мол, теперь говорить.
— А мне даже в голову не приходило.
— Я знала, он с кем-то встречается. Когда он говорил в понедельник, что был во Франкфурте или Джидде, я понимала, просто закатывался на выходные с какой-нибудь девкой. — Она заметила, как передернуло Джона. — Извините. Я не имею в виду Клэр. Скорее всего, это у нее вообще было в первый раз, ведь правда?
— Не знаю. Никогда не подумал бы, что она может мне изменить.
Мэри только рассмеялась — тем же нервным смешком.
— А я никогда не подумала бы, что именно с Генри.
— Я тем более.
— Немного же стоит дружба в наши дни.
— Да.
Гай вернулся с бутылкой виски. Джон налил в три стакана по двойной порции и добавил воды из-под крана.
— Что вы сказали детям? — спросила Мэри.
— Просто: мама умерла.
— Я тоже, но рано или поздно они все равно узнают. Одного понять не могу — как это прошло мимо газет. Я все ждала заголовков: «Супруга лейбориста убита в любовном гнездышке с банковским клерком», коль скоро такое случилось.
— Надеюсь, это не попадет в газеты.
— А что мы друзьям скажем?
— Правду.
— Тогда-то уж все непременно выплывет наружу.
— Когда-нибудь, конечно.
— Лишь бы не до выборов, да?
— Да.
— Ну, в общем я вас не порицаю. Жизнь должна продолжаться. Но как мне жить дальше, как?..
— Ну-у… — Джон не знал, что сказать.
— Генри был свинья, — сказала Мэри, — но он был моей опорой в жизни.
— Я знаю.
— Слушайте, а вы не согласитесь время от времени куда-нибудь со мной ходить?
Он не сразу понял.
— Конечно.
— Только ведь у вас есть эта шлюха — Паула Джеррард.
Она залпом выпила виски и поднялась.
— Ну, всегда можно обратиться к Микки, — сказала она, поднимаясь. — Мне пора. Детей надо купать. Просто захотелось повидать вас. Что вы делаете вечером?
— Я…
— Конечно. Не пренебрегайте своим алиби.
— Я не убивал их.
— Знаю. Я тоже. А вы? — Она повернулась к Гаю.
— Что — я?
— Вечером вы свободны?
— Абсолютно.
— Давайте сходим в кино.
— О'кей.
— Заходите за мной… около восьми.
Она ушла успокоившись, даже повеселев. Джон проводил ее до парадной двери.
— Тоскливо быть обманутой женой, а? — сказала она. — Я еще понимаю, если б он погиб в авиационной катастрофе. А тут — сплошная гадость. Извините. Вам ведь не легче. С той разницей, что у вас есть эта потаскуха. Ну, так до встречи? Или нет. Это мы ведь с Гаем встречаемся. Не беспокойтесь, я его не съем. — Она подалась вперед и приложилась к щеке Джона. — Не забывайте меня, ладно?
— Ладно.