— Понял.
Сэр Питер посмотрел поверх плеча Джона на мистера Мэйтленда.
— Распоряжение относительно некой Т. К. Кларк учтено?
— Да.
— Это няня при моих детях, — сказал Джон.
— И также относительно А. Е. Джайлс, — добавил Мэйтленд.
— Эта женщина убирает в доме.
— Что-нибудь еще? — спросил сэр Питер.
— Паула, случалось, покупала моим детям сладости, — сказал Джон саркастически. — Можете добавить пять или десять фунтов на эти расходы.
Сэр Питер с готовностью записал и эту сумму.
— Больше ничего?
— Нет.
Мистер Мэйтленд откашлялся.
— Полагаю, вы запамятовали о пяти тысячах фунтов стерлингов, которые мисс, Джеррард дала вам в феврале, — сказал он.
Джон обернулся. Лицо мистера Мэйтленда было в тени — он сидел спиной к окну.
— Какие пять тысяч фунтов?
Мистер Мэйтленд повел авторучкой по копии банковского счета Паулы.
— Пятнадцатого февраля, — сказал он, — она сняла со счета пять тысяч фунтов наличными.
— Чего ради, черт подери?
— Говорилось, что для вас, сэр.
— Но зачем мне пять тысяч фунтов наличными?
— Предполагаю, вы… немного превысили кредит в банке.
— Но превышение кредита не погашают наличными! — Джон не мог скрыть раздражения.
— Мне это тоже показалось странным, — произнес мистер Мэйтленд, — но мисс Джеррард объяснила мне, сэр, что… м-м-м… что вы были женаты и супруга видела ваши счета…
Джон расхохотался:
— Абсурд. Моя жена за милю обходила все, что хоть отдаленно напоминало банковский счет.
— Дело не в том, — произнес сэр Питер, — куда вы дели эти деньги, а в том, получали ли вы их, поскольку, если вы их получили, мы можем их востребовать…
— Ну конечно, нет! — сказал Джон. Сэр Питер тяжело вздохнул:
— Было бы удобней, если б получали. Джон обернулся к представителю банка:
— Вы уверены, что она взяла пять тысяч фунтов? Наличными? Пятнадцатого февраля?
— Да, мистер Стрикленд. Я собственноручно выдал их ей. Я еще запомнил, как она сказала, что незачем ей было тащить с собой такую сумку.
— Какую сумку?
— Она полагала, что пять тысяч наличными — это куча денег, и пришла с синей парусиновой сумкой, чтобы забрать их.
Джон посмотрел на сэра Питера. На какой-то миг их глаза встретились. Но сэр Питер тут же отвел взгляд и сказал:
— Не наше дело гадать, на что потратила деньги Паула. Она могла, например, проиграть их на скачках. Но совершенно ясно, что мистер Стрикленд их не получал, посему они и не могут быть записаны в счет ассигнований, выданных ему в семьдесят третьем — семьдесят четвертом году…
Он продолжал говорить, но Джон не слушал и, как только подвернулся удобный момент, выскользнул из конторы сэра Питера и помчался на «вольво», стоившем 2584 фунта стерлингов, в Пэрвз-Мьюз. Паулы не оказалось дома. Они должны были встретиться вечером, и Джон подумал, что она, возможно, пошла куда-нибудь обедать с матерью или отправилась в Приннет-Парк показывать подвенечное платье, которое, как и его визитку, принесли лишь накануне; но когда он поднялся наверх, то первое, что бросилось ему в глаза, было платье, аккуратно разложенное после примерки на диване. Непорочное белое одеяние в этот момент показалось ему саваном Клэр, а не свадебным платьем Паулы: и, пока Джон сидел в кресле гостиной, залитой ярким солнечным светом, воображение рисовало ему образы двух его невест — сначала первой, затем второй; обе — невинные, прелестные, ласковые; обе — теперь он это понимал — способные на коварный обман.