Судебное дело, слушавшееся на следующее утро в Лондоне, закончилось лучше, чем можно было ожидать, и настроение у Джона поправилось. К четырем часам он добрался до своей конторы и сразу позвонил Джилли, тревожась не только потому, что вчера она могла напрасно прождать его в ресторане, но также из-за компрометирующего письма, которое, чего доброго, лежит, подобно неразорвавшейся бомбе, в доме ее бабушки и дедушки.
К телефону подошла Миранда.
— Это Джон, — сказал он. — А Джилли дома?
— М-м… нет, — ответила Миранда.
— А когда ее можно застать, как вы думаете?
— Она еще в Норфолке, — невнятно проговорила Миранда.
— Что-то вас плохо слышно, — сказал Джон.
— О, извините. — Она хихикнула. — Я жую…
— Джилли вернется сегодня?
— Не уверена.
— Понятно. Ну что ж. Попробую позвонить завтра.
— О'кей. До свидания. — И она положила трубку.
Джон поехал домой на подземке, пытаясь сообразить, что могло случиться. Если Джилли не получила письма и осталась в Норфолке, то он даром прождал бы ее в «Дон Жуане». Если ж она получила письмо, то ей было ни к чему возвращаться в Лондон на понедельник, но тогда почему она ничего не сообщила ему в отель?
Он вошел в дом, поставил чемоданчик у вешалки и спустился на кухню, где Клэр готовила ужин.
— Привет, — ответила она на его поцелуй. — Как Бирмингем?
— Черт знает что. Дело проиграно.
— Бедняжка…
— А сегодня я выиграл.
— Вот и отлично. А какое дело?
— Ничего интересного. — Он заглянул в кастрюлю на плите. — Что за пир готовится, по какому случаю?
— Гай обещал быть к ужину.
— А, ну да. Я и забыл. — Он полез в холодильник за льдом. — Чем помочь?
— Можно было бы подать сегодня к столу вино.
— Сейчас достану.
Он пошел к шкафу под лестницей, взял две бутылки бордо, не марочного, и поставил их на буфет в кухне. Затем поднялся в гостиную и налил себе виски.
К приходу Гая Джон уже изрядно выпил и повеселел, а поскольку Гай ассоциировался в его сознании с Джилли Масколл, Джон постарался разговорить его, надеясь, что речь пойдет об общих знакомых. Он был осмотрителен, зная по адвокатскому опыту, что уже по самим вопросам можно догадаться о многом, но Гай оказался несловоохотлив или не хотел говорить о Джилли, тогда Джон перешел к политике.
— Вы теперь левый или правый? — спросил он шурина.
— Даже не знаю, — ответил Гай.
— Поставим вопрос иначе: на выборах вы проголосовали бы за лейбористов или за консерваторов?
Гай помедлил с ответом.
— Ну, я не уверен, что вообще стал бы голосовать.
— А если бы пришлось? — настаивал Джон.
— Голосовал бы за либералов, — отвечал Гай.