— Очнитесь сейчас!
Потому что не могла спасти Макдоналдов из Гленко своими силами. Я слишком маленькая и слишком слабая, чтобы спасти их самой, я всего лишь человек, и я молилась всему на свете в тот миг — снегу, небу, деревьям, орлам, скалам, теням, которые двигались, когда я проходила сквозь них, и тем, что не двигались. Я просила их быть со мной, просила, чтобы ноги мои стали быстрее, а руки сильнее.
— Просыпайтесь! — кричала я.
Я никогда не была так напугана.
Когда я примчалась в Ахтриэхтан, все были мертвы.
Ужасное зрелище. Очаг еще дымил, но они уже никогда не будут спать рядом с ним. Старик Ахтриэхтан лежал лицом в снег, раскинув руки, с простреленным черепом. В затылке у него зияла красная рана, и тонкая пелена снега оседала на волосы. Мне показалось, что два пальца чуть дернулись, словно его только что застрелили, но, когда я упала рядом с ним на колени, я не ощутила ни дыхания, ни пульса. Глаза у него были закрыты, а рот полуоткрыт. Рядом лежал его брат, припорошенный снегом. За домом раздался еще один выстрел. Я подумала: «Это его жена. Ее тоже больше нет». И я увидела троих красномундирников, которые волокли ее тело. Передник становился все краснее, пока ее тащили.
Она поцеловала меня двенадцать часов назад. Сказала: «Ешь».
Бежать. Я оставила Ахтриэхтан — что еще я могла сделать? Что можно было сделать? Он больше не мог рассказывать свои стихи. Не мог кивнуть, когда я проходила мимо, а она не могла петь, и я вытерла глаза, сказав себе: «Не оплакивай их сейчас — беги на запад, на запад», и я побежала туда, где небеса вспыхивали и чернели от дыма. Слышались крики. А до этого была тишина. Когда я опустилась на колени рядом с мертвым стариком, то не слышала ни звука до того, как прозвучал бах, убивший его жену. Но теперь долина наполнилась шумом: крики, и плач, и грохот мушкетов раздавались так громко, что пласты снега с ревом срывались с самых высоких вершин и несли с собой валуны. Я видела людей, спасающихся бегством, которые были погребены под лавиной. Затеряны в снегу.
Я прикрыла глаза рукой. Почти ничего не различая сквозь едкий дым, я высматривала лица. И я увидела кое-кого. Среди дыма и снега я разглядела рыжеволосую семью из Ахнаксона, которые торопились проскочить между деревьями. Накинув плащи, они прижимали к себе узлы, в которых, возможно, была еда или младенцы. Я смотрела, как они убегают вверх по склонам, держась за руки, и думала: «Торопитесь — не останавливайтесь до самого Аппина». Когда я ринулась дальше, на меня выскочил красномундирник. Я вскрикнула, но у него не было ни меча, ни мушкета. Он всхлипывал. Это был мальчишка — совсем юный и бледный. Он рухнул на колени в снег и обхватил себя руками. Просто маленький мальчик.