— Как вы могли совершить такое?! Они приютили вас в своих домах! Как вы могли?!
Он услышал меня. Я поняла это по его лицу и по тому, как он опустил руку, которой показывал на меня. Другой солдат сказал:
— Вон она! Взять ее!
И мне пришлось снова убегать.
Я перепрыгнула через тело женщины, убитой из мушкета.
В снегу валялась рука. Просто рука, сама по себе.
Я мчалась в Инверригэн. К дому в лесах, у изгиба Кое, где я однажды вылечила зубную боль, где была собака, которая, завидев меня, ложилась на спину, чтобы ей почесали живот. Я бежала к нему, шныряя среди деревьев. Я неслась мимо солдат, набивающих порохом мушкеты или чистящих клинки, и чувствовала, как чьи-то руки пытаются схватить меня на бегу, ощущала чужое дыхание, и пот, и кровь, а когда одна рука все же вцепилась мне в волосы, я вцепилась тому мужчине в лицо. Завизжала изо всех сил, засверкала глазами и оскалила зубы, и я думаю, Кора была со мной в этот момент и ревела, как дикий зверь. Ее глаза метали молнии, и она была вся в крови. Солдат отпустил меня, отступил назад, прошептал:
— Ведьма…
Когда я добралась до Инверригэна, было слишком поздно и уже никому нельзя было помочь.
Дом не горел. Он стоял там же, где всегда, — но позади него, на снегу, я увидела всех его обитателей. Связанные, они лежали в линию. Плечом к плечу, на спине. Все были мертвы. Последним лежал ребенок — лопоухий мальчишка, который искал со мной медовые соты.
Я зарыдала. Ноги подкашивались от слабости, я вытирала нос рукой. Почему они не ушли на юг? Почему не спаслись бегством? Почему не послушались Аласдера, ведь он должен был предупредить их. Он должен был убедить их бежать… Я взвыла как собака, глаза застилали едкие слезы. Аласдер сказал: «Я предупрежу их». А теперь они связаны и мертвы — даже мальчик. Я смотрела на его мертвое лицо и вспоминала, каким оно было прежде — смеющееся, с испачканным медом подбородком.
«Ты уже ничем не поможешь им, — подумала я. — Карнох. Беги туда. Спаси их».
Я повернулась. Но кто-то вцепился мне в руку. Я расцарапала и ударила его. И вдруг услышала:
— Корраг! Корраг! Это я.
Это был Иэн. Его глаза были дикими, а волосы серыми от пепла. Щеку усыпали кровавые крапинки, словно кто-то погиб рядом с ним. Он взял меня за плечи и сказал:
— Беги! Не нужно оставаться здесь. Они убивают всех — женщины и дети погибают.
Я пыталась произнести хоть слово.
— Беги! — крикнул он.
Потом бросил взгляд за мою спину, туда, где было прервано девять жизней. Я видела, как его глаза округлились. Он был так печален, когда смотрел на тела и шептал: