— Уноси ноги, сассенах.
— Почему вы еще здесь? — спросила я. — Почему? Я же говорила с Аласдером! Он сказал, что предупредит всех!
— Он так и сделал. Предупредил. Но не все послушали его.
Я навалилась на стену дома, зарыдала: «Почему его не послушали? Почему?»
— Ты тоже должен бежать, — сказала я. — Они пришли за тобой и твоим отцом, — солдат сказал так. Отправляйся на побережье. В Аппин.
— Мы уходим туда сейчас. Пойдем с нами.
— Нет.
— Они убьют тебя, Корраг. Они убивают каждую живую душу…
— Я должна спасти того, кого еще можно, Иэн. Может, кто-то еще прячется или ранен. Я должна спасти их…
— Корраг! Их тут шесть десятков! С мушкетами и клинками, а что есть у тебя? Твое сердце? Глаза?
Я покачала головой:
— Иэн, ты скажешь Аласдеру? Что я осталась? Скажи ему, что я осталась, что он должен спасти свою семью и спастись сам. Если я не переживу эту ночь, ты скажешь ему?
Тогда он сделал шаг назад, отпустил меня. Тяжело вздохнул. Бросил короткий взгляд на деревья и сказал:
— Я не могу. Он не с нами. Он не пойдет.
Я оцепенела. Некоторое время молча таращилась на него. Потом схватилась за бок, словно он болел.
— Он не убежал в Аппин?
— Нет. Он все еще в долине.
Меня вновь вырвало. Я скрючилась, и меня снова стошнило ему под ноги. Потом вытерла рот и всхлипнула, а выпрямившись, спросила:
— Почему? Почему он остался? Он же сказал, что убежит! Он сказал мне, что спасется…
Иэн порывисто схватил меня за плечо. Попытался что-то сказать, но у него не было слов.
Сжав зубы, я опрометью ринулась между деревьями, и мне было так больно думать об Аласдере. О его волосах цвета влажной земли и о широкой улыбке. Будь проклято его упрямство! Вместо того чтобы быть в безопасности, он до сих пор где-то здесь! В долине! Потому что он воин. В душе, в поступках. Я проскочила мимо нескольких солдат. Промчалась сквозь стадо коз, которые освободились из загона и блеяли от страха, вытаращив глаза. Я скатилась на поле, где однажды жгли костры, чтобы отпраздновать рождение, и танцевали, но сейчас его освещали пылающие дома… Я скользила по тающему льду. Я неслась прямо на двух солдат и боялась, что они вытащат кинжалы и прикончат меня. Поэтому я взмолилась:
— Пропустите меня!..
Как ни странно, они отступили, не причинив мне вреда.
— Не нужно оставаться здесь, — предупредили они.
Те солдаты были самыми напуганными людьми, каких я встречала в жизни, самыми отчаявшимися.
Так что не все солдаты убивали той ночью. Отметьте это.
Но тогда я ничего не замечала, потому что у меня в голове билась лишь одна мысль: «Пусть он будет жив». Я прокричала эти слова. Я надеялась, что Карнох еще не подожгли.