Борн видел, как коричневый «пежо» сорвался с места и умчался прочь по Банхофштрассе. Толпа перед фасадом банка начала рассасываться, многие подходили вплотную к стеклянным дверям, тянули шеи, становились на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Вышел полицейский и стал отгонять любопытствующих, требуя освободить проход к обочине тротуара. Тем временем из-за угла вынырнула машина «Скорой помощи», к пронзительному вою сирены прибавились гудки, призывающие уступить ей место; водитель вырулил в пространство, образовавшееся, когда уехал коричневый «пежо». Все, Джейсон Борн не мог больше ждать. Скорее в отель, собрать вещи и бежать из Цюриха, из Швейцарии. В Париж.
А почему, собственно, в Париж? Почему именно туда он перевел деньги? Париж пришел ему в голову лишь когда он сидел у Вальтера Апфеля, потрясенный невероятными цифрами — настолько, что действовал не раздумывая, по наитию. Оно подсказало Париж. Словно нечто жизненно важное. Почему?
Однако не до того… Из дверей банка вынесли носилки, тело на них было с головой покрыто простыней, что означало смерть. Джейсон не мог не подумать: если бы не навыки, происхождение которых оставалось загадкой, на этих носилках лежал бы он.
Заметив на углу свободное такси, Борн кинулся к нему. Необходимо срочно исчезнуть из Цюриха, из Марселя пришла весть, но мертвец остался жив. Джейсон Борн был жив. Убить его. Убить Джейсона Борна!
Боже Всемогущий, почему?
Борн надеялся увидеть за стойкой знакомого помощника управляющего, но того не оказалось. Он сообразил, что короткой записки для — как его зовут, Штоссель? Да — для Штосселя будет достаточно. Объяснений по поводу внезапного отъезда не потребуется, а пятьсот франков — вполне достаточная плата за несколько часов, проведенных в «Карийон дю Лак», и за услугу, о которой он попросит господина Штосселя.
Поднявшись в номер, Борн побросал вещи в чемодан, проверил пистолет, отобранный у француза, положил его в карман пальто и сел писать Штосселю послание, включив в него фразу, которая легко пришла ему в голову — почти слишком легко.
«…Вероятно, я в скором времени свяжусь с вами по поводу сообщений, которые рассчитываю получить. Надеюсь, вам не составит труда проследить за ними и принять от моего имени».
Чем черт не шутит, если объявится неуловимая «Тредстоун-71», он должен об этом знать. И узнает: это Цюрих.
Борн сложил листок вдвое, сунул внутрь пятисотфранковую банкноту и запечатал конверт. Взял чемодан, вышел из номера и направился к лифтам. Их было четыре, Борн нажал на кнопку и оглянулся, вспомнив «Гемайншафт». Никого не увидел. Открылись двери третьего лифта. Скорее, скорее в аэропорт, нужно уносить ноги из Цюриха, из Швейцарии. Весть получена.