Кому, как не Илоне, знать, что эта плетка делает со слугами, которые слишком тупы, чтобы с первого слова понять меня. До сих пор еще Илона не ощущала ее ударов. Неужели она изменила своей вечной понятливости и в этот раз мне придется с помощью плетки объяснить Илоне мою волю? Но Илона, заметив мое неуловимое движение, наконец, очнулась. Она развернулась и поклонилась Ему, прошептав слова приветствия.
Но почему поклон был направлен не к нему, а совсем в другую сторону? Она что, совсем растеряла мозги, эта несносная Илона?.. «Ты видишь Его, дура?» — спросила я у нее. «Да, госпожа, да, вижу!» — пролепетала она. «Этот кот…». Я не дала ей договорить: «Ну раз видишь, ступай прочь, не до тебя сейчас». Она вылетела из комнаты как молния и прикрыла дверь. Тогда улыбка скользнула по Его каменному лицу и Он, как всегда, заговорил со мной.
*****
Да, сегодня должен прийти этот священник. Он снова будет говорить о покаянии. Как он смеет?! Не на мои ли деньги живет вся эта лживая братия, которая только и думает, как бы набить карман, да поговорить о спасении души. Как может говорить о спасении души похотливый обжора, который не пропустит ни одной грязной юбки? Он возомнил себя божьим посланником на моей земле, забыв о том, под сенью чьей воли он все это время жил. Он забыл об этом и теперь меня же призывает к раскаянию. И в чем же он предлагает мне раскаяться?
В том, что я поступала с нерадивыми девками так, как должна поступать любая добропорядочная хозяйка, которая хочет, чтобы ее дом не развалился от бесполезного безделья челяди?.. Они, эти священники, каждый на свой лад, повторяют слова, которыми Турзо в тот день, когда он ворвался в мою кухню, пытался воззвать ко мне. Какие же они глупцы!
Священник будет заклинать меня покаяться в колдовстве. Это совсем глупо. Разве моя красота, которой я сияла в те времена — это не знак Божий, знак того, что мне не в чем каяться? Моя земля издревле славилась женщинами, которые знают, как продлить красоту, как удлинить жизнь и счастье. Они, как и все на моей земле, принадлежат мне — и эти женщины, и эти знания. И те книги, которые иногда привозили мне гости — разве это не моя собственность? Священники говорят, что это — черная магия, которая противна Господу. Но как Господу может быть противна природа? Как ему может быть противна красота, молодость и долгая жизнь вернейшей его слуги?
Священник, если он узнает всю правду, если он сможет увидеть дальше собственного носа, думаю, тут же сойдет с ума. Ему и многим другим никогда не понять моих истинных целей. Вернее — всего одной цели, которая вела и вдохновляла меня все это время.