Я, услышав это, решила, что мне нужна одна из таких книг. Моя мечта столь невероятна, что любая, пусть самая удивительная возможность достичь ее, должна быть опробована. Я должна испробовать на этом пути все, что может и не может смертный человек. В конце концов, я готова на любы жертвы, я готова даже умереть — если это приведет меня к моей цели. За то, чтобы жить в том мире наслаждений, который я вскользь ощутила, чтобы любить и быть любимой той неземной любовью, которая там возможна, я готова заплатить любую цену.
*****
Меня интересовала учеба, и это нравилось моей надсмотрщице Оршоле. Но не меньше, чем поиск ответа на мой вопрос о будущем, еще больше, чем науки, которые давали смутную надежду на ответ, меня волновали те изменения в моем теле, которые произошли в нем после чудесного видения в лесу.
Я не могла нормально спать, я не отходила от Ференца в наши редкие встречи с ним. Мы виделись реже, чем могли бы видеться будущие супруги. Наше с ним общение ограничивалось чем-то, напоминающим часы официальной аудиенции. Где бы мы с ним ни были, всюду присутствовала, как призрак, Оршоля. Она была, кроме прочего, яростной противницей плотских отношений до брака.
Я думаю, она ощущала мой внутренний огонь, который легко мог толкнуть меня в объятия Ференца и без брачных условностей. Ференц не казался мне уже таким же нескладным мальчишкой, как раньше. Он день ото дня, а точнее — месяц от месяца, учитывая редкость наших встреч, превращался в того самого принца, которого я рисовала в своих мечтах.
Оршоля настолько погрязла в своих представлениях о том, какой должна быть окружающая действительность, что совершенно упустила из виду мои прогулки в лесу. Она, хотя и чувствовала, как во мне горит внутренний огонь, влекущий меня к мужчинам, и ограничивала наше общение с Ференцем своим присутствием, должно быть, полагала, что все девушки в юности похожи на нее. Она попросту не ощущала угрозы для меня от других мужчин, ведь она сама не замечала их. Она, думаю, и мужа своего в упор не видит. Кажется, она всегда была такой же чопорной, такой же стиснутой своими представлениями о жизни, как жестким корсетом, с которым она не расставалась. Не удивлюсь, если она родилась, уже затянутая в корсет.
*****
Именно тогда, во время, когда внутренний огонь не давал мне спать, я и повстречалась с Ласло. Я думаю, что наши желания — далекие и близкие — притягивают в нашу жизнь людей и события. Мы часто не понимаем смысла происходящего, но все, что с нами происходит, так или иначе следует из нашего отношения к миру, из наших поисков счастья.