Рассказ Станислава, часть вторая
…На следующий день нас разбудил истошный женский вопль, доносящийся с заднего двора клуба. Мы повскакали, на ходу впрыгивая в ботинки и хватая оружие, и выбежали наружу.
Нашим глазам предстала кошмарная картина. Стена сарая, земля вокруг и даже забор были обильно залиты кровью. «Что же за бойня здесь произошла?» — мелькнуло у меня в голове. И тут побледневший Лешка указал мне на валяющиеся в тупике у калитки, ведущей на пустырь, человеческие останки, в которых мы с ужасом узнали одного из наших бойцов!
Отделенный от туловища череп был размозжен страшным ударом, а то, что осталось от тела, выглядело так, словно побывало в гигантской мясорубке. И все-таки ошибки быть не могло: погиб парень из нашей группы. Кровавыми ошметками его камуфляжа был усеян весь двор.
— Кто? — одними губами спросил Лешка у Величко.
— Рыбалин, — ответил тот, не в силах отвести глаз от страшного зрелища.
Здесь я должен сделать небольшое отступление, правда, назвать его лирическим не рискну. Просто примите как данность: что я, что Лешка повидали в этой жизни много смертей. Поэтому нас не так-то просто смутить видом растерзанного или разложившегося трупа. Но этот случай был особенным. Мы столкнулись с какой-то чертовщиной, которая властно вторглась к нам и отправила на тот свет далеко не худшего бойца. Я знал Семена Рыбалина достаточно давно. Этот парень прошел через огонь и воду в двух локальных конфликтах, и я просто не мог себе представить, чтобы он безо всякого сопротивления отдал свою жизнь. Но то, что открылось нашим глазам этим утром, явственно доказывало: человек погиб, как баран на бойне. Такой смерти не хотел бы для себя ни один из нас.
О, я уже вижу — вы хотите сказать, что умирать вообще никто не хочет. Да, вы, безусловно, правы. Но для нас, людей, сделавших своим ремеслом войну и часто ходящих по грани, отнюдь не все равно, какую смерть принять. Погибнуть в бою почетно. А умереть в результате предательского нападения из-за угла, даже не успев нанести противнику ответный удар, горько и обидно. Обиднее этого может быть только смерть от запущенного гриппа или под колесами пьяного лихача.
В воздухе витал тошнотворный запах свежепролитой крови, и у меня сами собой сжались в кулаки руки. Оглянувшись на отряд, я заметил, что в глазах всех без исключения бойцов разгорается недобрый огонек. Кто бы там ни скрывался за образом неведомой Твари — теперь он стал нашим кровным врагом. А то, с какой наглостью и сноровкой действовал убийца, убеждало нас, что мы имеем дело с очень хитрым и крайне опасным противником, оснащенным, помимо когтей и клыков, еще и весьма развитым интеллектом. Ведь Тварь сумела подкараулить и убить одного из лучших наших бойцов практически мгновенно и совершенно бесшумно — мы все привыкли спать крайне чутко, но ночью никто ничего не слышал.