Я дал ему пятерку, которую отложил про запас. Здесь расплачивались только иностранной валютой, сказал мне бармен. Рубли и деньги стран Восточного блока не принимали. Этот бар предназначался для гостей с той стороны железного занавеса, которым следовало оставить здесь как можно больше франков, марок, долларов и иен. Сдачу возвращали очень точно в той же валюте, которой расплачивался посетитель.
После следующего стакана Малкольм Херрик слегка оттаял и рассказал мне о своей работе в Москве.
— Прежде британские корреспонденты торчали здесь дюжинами, но сейчас большинство газет их отозвало. Осталось пять-шесть человек, не считая парней из агентств новостей, типа «Рейтер» и ему подобных. Дело в том, что если в Москве происходит что-нибудь важное, то об этом сначала узнают за границей. Потом новости возвращаются к нам по радио от всемирной службы новостей. Мы с тем же успехом могли бы получать всю информацию об этой стране у себя дома.
— Вы можете разговаривать по-русски? — прервал я его рассказ.
— Нет. Русским не нравится, когда приезжие владеют их языком.
— Но почему?
Он с жалостью посмотрел на меня.
— Их принцип — держать русских подальше от иностранцев, а иностранцев — подальше от своих. Иностранцы, постоянно работающие в Москве, должны жить в специальных домах с русскими охранниками в воротах. Мы даже офисы устраиваем там. И поменьше выходить из дому, так-то, парень. Новости приходят ко мне сами. По телексу из Лондона.
Казалось, что Херрик не столько удручен своим положением, сколько просто циничен. Я задумался о том, какого рода истории он сочинял для «Уотч», газеты более известной своими эмоциональными крестовыми походами против выбранных наугад противников, чем точностью. Я редко читал эту газету, так как ее обозреватель скачек лучше разбирался в орхидеях, чем в событиях на ипподроме Аскот.
Мы допили наконец свое виски и встали, чтобы уйти.
— Спасибо за помощь, — поблагодарил я. — Можно ли позвонить вам, если мне что-нибудь придет в голову? Ваш номер есть в телефонной книге?
Херрик в очередной раз тупо посмотрел на меня. Правда, на этот раз в его взоре можно было угадать торжество победителя. Мне не светило преуспеть там, где он потерпел неудачу, говорил этот взгляд, и лучше было бы вообще не лезть в это дело.
— В Москве нет телефонной книги, — с плохо замаскированным торжеством сказал он. Теперь уже я тупо уставился на собеседника. — Если тебе нужен телефонный номер, ты должен обратиться в справочную службу. Там тебя, наверно, спросят, зачем тебе телефон, и назовут, если сочтут, что тебе следует его знать.