— Это — хозяин, Евгений Сергеевич Титов. Встречала нас его жена, Ольга Ивановна. — Он коротко поклонился женщине, открывшей нам дверь. Та ответила спокойным взглядом. Мне показалось, что жесткое выражение ее лица порождено глубокой сдержанностью характера.
— Добрый вечер, — сказал я, и она серьезно повторила по-английски:
— Добрый вечер.
Молодой человек, который выглядел так же сурово, что-то быстро сказал по-русски. Йен Янг повернулся ко мне.
— Он спрашивает, не было ли за нами слежки. А как вам кажется?
— Нет, — ответил я.
— А почему вы так думаете?
— Через сад за нами никто не шел. У этих ворот очень характерный звук. После нас через них никто не проходил.
Янг заговорил с русскими, те выслушали его, стоя неподвижно и продолжая рассматривать меня. Когда он закончил, люди задвигались и начали садиться. Лишь тот, кто спросил о слежке, остался стоять все в той же напряженной позе, словно готовясь взлететь.
— Я сказал им, что вам можно верить, — сообщил мне Янг. — Если окажется, что я ошибся, я убью вас.
Он холодным твердым взглядом пристально взглянул мне в глаза. Я выслушал его слова, которые в иных обстоятельствах принял бы за дурную шутку, и понял, что он имел в виду именно то, что сказал.
— Отлично, — ответил я. В глазах Янга промелькнул отблеск эмоций, которые я не смог понять.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила Ольга Ивановна, указав мне на глубокое мягкое кресло у противоположной стены. — Садитесь туда.
В ее английском слышался сильный русский акцент, но то, что она вообще могла говорить по-английски, привело меня в смущение. Я пересек комнату и сел на предложенное место, отлично понимая, что они заранее решили, где я должен сидеть, чтобы не дать мне возможности убежать прежде, чем мне позволят уйти. Из глубокого кресла мне было бы так же трудно выбраться, как из тюремной камеры. Подняв глаза, я увидел рядом с собой Йена, прищурился и улыбнулся ему.
— И что вы обо всем этом думаете? — спросил он.
— Хочу узнать, для чего мы здесь.
— Вы не боитесь... — Это был полувопрос, полуутверждение.
— Нет, — ответил я. — А вот они боятся.
Он окинул стремительным взглядом шестерых русских и вновь склонился ко мне.
— Похоже, вы не совсем дурак, — усмехнулся он.
Суровый молодой человек — единственный, кто оставался на ногах, что-то нетерпеливо сказал Йену. Тот кивнул, неторопливо смерил взглядом сначала сурового, потом — в который раз — меня, глубоко вздохнул и сообщил, будто снабжал меня смертельно опасной информацией:
— Это Борис Дмитриевич Телятников.
Суровый молодой человек вздернул подбородок с таким видом, будто узнать его имя было великой честью.