Кропоткин вышел было вперед, чтобы встретить нас. Но никто не смог бы пройти по липкой грязи, не оставив в ней ботинки, поэтому когда мы с гнедым вернулись, сделав круг, тренер стоял на площадке перед конюшнями.
Кропоткин выказывал изрядное волнение, но, как ни странно, только из-за лошади. Когда я спешился и вручил поводья потрясенному Мише, тренер что-то загремел своим басом профундо, принялся ощупывать ноги лошади и внимательно осматривать ее. В конце концов он произнес длинную фразу и взмахнул рукой. Этот жест выражал что-то среднее между гневом и извинением. Стивен перевел:
— Мистер Кропоткин говорит, что он не знает, откуда здесь взялся фургон. Это один из тех фургонов, в которых перевозят лошадей олимпийской сборной. А сегодня мистер Кропоткин не заказывал фургона на ипподром. Они всегда стоят около конюшен через улицу. Он уверен, что ни один из их водителей не стал бы так странно ездить между сараями. И еще он не может понять, почему вы и лошадь стояли на дороге у фургона, когда он выезжал. Тут Стивен поднял брови.
— А мне кажется, — с сомнением в голосе произнес он, — что вы не стояли на дороге. Этот проклятый рыдван сам погнался за вами.
— Ничего подобного, — возразил я. — Скажите мистеру Кропоткину, что я хорошо понял его слова и очень сожалею, что оказался на дороге у машины. Еще скажите, что я рад, что лошадь не получила повреждений, и не вижу оснований посвящать кого бы то ни было в события этого утра.
— Вы быстро учитесь, — сказал Стивен, покосившись на меня. — Переведите ему все, что я сказал.
После того как Стивен выполнил мою просьбу, манеры Кропоткина резко изменились, и только тут я понял, насколько он взволнован. Тренер сразу расслабился, и на его лице появилось подобие улыбки. Русский ответил фразой, которая вызвала у Стивена меньше сомнений, чем предыдущая.
— Он говорит, что вы ездите верхом как казак. Это что, комплимент?
— Пожалуй.
Кропоткин опять заговорил. Стивен перевел:
— Мистер Кропоткин говорит, что постарается сделать для вас все, что в его силах.
— Большое спасибо, — ответил я.
— Друг, — медленно прогудел бас, коверкая английские слова, — вы хороший наездник!
Я поправил очки и в очередной раз предал мысленному проклятию людей, которые запретили мне участвовать в соревнованиях.
Примерно полмили мы со Стивеном шли до места, где, по словам Кропоткина, была стоянка такси.
— Я подумал, что вы помчитесь в полицию, — сказал Стивен.
— Нет, — ответил я, счищая грязь со своей шапки, которую кто-то подобрал, — только не здесь.
— Не в этой стране, — согласился он. — Если вы будете здесь жаловаться в полицию, а точнее в милицию, то скорее всего сами окажетесь в тюрьме.