Я воздержался от замечаний и продолжал прихлебывать кофе. Юрий посматривал на меня и меланхолически улыбался.
— Я дам вам информацию, — вдруг сказал он, — о лорде Фаррингфорде.
— Спасибо.
— Вы умный человек. — Он вздохнул, сокрушенно пожал плечами и принялся выполнять свою половину сделки. — Лорд Фаррингфорд — дурак. Он бывал с Гансом Крамером во всяких дурных местах. Сексуальных притонах. — На его лице отразилось отвращение, и верхняя губа вздернулась сильнее, чем обычно. — В Лондоне торгуют отвратительными картинками. Прямо на улице так, что все могут их рассматривать. Отвратительные. — Он замолчал, подыскивая подходящее английское слово. — Грязные.
— Да, — согласился я.
— Лорд Фаррингфорд и Ганс Крамер три-четыре раза бывали в этих местах.
— Вы уверены, что они ходили туда больше одного раза? — спросил я.
— Уверен. Мы видели. Мы... мы следили. — Эти слова Юрий произнес чуть слышно, словно его вынудили сознаться в неблаговидном поступке.
«Вот это да!» — подумал я. Вслух же спросил без всякой интонации:
— А почему вы следили за ними?
Юрий ответил не сразу. Похоже, что ему было стыдно говорить об этих своих занятиях. Но то, что он в конце концов рассказал, было очень похоже на правду.
— Со мной был товарищ... В Англии и многих других странах он выискивает дураков. А когда эти дураки приезжают в Советский Союз, то он делает... устраивает...
— Ваш товарищ умудряется извлекать пользу из пристрастия к порнографии?
Шулицкий коротко вздохнул.
— И если Фаррингфорд приедет на Олимпийские игры, ваш товарищ предпримет против него какие-то действия?
Ответом было молчание.
— Но какой смысл цепляться к Фаррингфорду? Он не дипломат... — Я остановился, немного подумал и неторопливо продолжил:
— Вы хотите сказать, что под угрозой обнародования скандала, который мог бы шокировать британскую общественность, ваш товарищ потребует от британского правительства каких-то компенсаций?
— Повторите, пожалуйста, — попросил Шулицкий.
Я повторил, на этот раз гораздо прямее.
— Ваш товарищ ловит Фаррингфорда на каких-то грязных делишках, а потом обращается к британскому правительству и говорит: «Дайте то, что я требую, или скандал станет известен всему миру».
— Товарищи моего товарища, — поправил меня Юрий.
— Да, — согласился я, — те еще товарищи.
— Фаррингфорд богат, — заявил Юрий, — а к богатым наши товарищи испытывают... — Он не нашел слова, но я, был уверен, что речь шла о презрении.
— Ко всем богатым? — решил уточнить я.
— Конечно. Богатые — плохие люди. Бедные люди — хорошие.
Он сказал это с искренней убежденностью, без всякого цинизма. Наверняка, подумал я, это одно из самых главных убеждений человечества. Верблюд через игольное ушко, и тому подобное. Богатые никогда не войдут в царствие небесное, и поделом им. Это убеждение не оставляло Рэндоллу Дрю абсолютно никакой надежды на вечное счастье, так как он владел изрядной долей земных богатств... Я решительно отогнал посторонние мысли и подумал, достаточно ли будет просто предупредить Джонни Фаррингфорда. А, может быть, самым мудрым решением будет остаться дома?