Точно сомнамбула, Буян исполнил приказ.
— Хорошо, хорошо, очень хорошо, — бормотал Дромок, ходя кругами вокруг своего нового творения. — И тут хорошо, и там. А вот это наверняка понравится Ольтее… А может, и нет…
Буяну вдруг все стало безразлично. Вернее, он внезапно перестал думать. Смотрел на Дромока, не чувствуя ничего — ни страха, ни ненависти. В памяти остались мельчайшие подробности того, как из него, Буяна, делали эту “копию”, осталось и то, ЧТО он при этом испытал.
— Очень хорошо, — вновь повторило чудище. — Имплантация прошла успешно. Ну что ж, ты можешь идти. Посмотрим, как покажет себя этот возмущающий фактор. Отличная проверка для моих новых копий.
В глотке Буяна всклокотало. Как хотел он броситься на эту наглую тварь, размозжить одним ударом, разорвать на части! Однако стоило ему сделать первый шаг к ненавистному мучителю, как по всему
телу прокатилась стремительная судорога боли, мир померк, глаза заволокло тьмой, и всё, что он смог сделать, — это в корчах повалиться на пол.
Дромок веселился, точно ребенок, получивший в подарок новую игрушку.
— Замечательно, превосходно, сногсшибательно! Блокиратор функционирует нормально. Ты на меня не бросайся, — без всякого злорадства или ехидства посоветовал Творитель Буяну. — Ты подумай лучше, какое у тебя теперь тело! Какая преотличная копия! Ты можешь есть всё что угодно — кору с деревьев, траву, ветки или мясо дичи, если захочешь. Тебя не застигнут врасплох во сне. Ты можешь карабкаться по отвесным скалам, плавать под водой сколько тебе угодно, перепрыгивать широкие рвы. Твои челюсти развивают такое усилие на сжатие, что перед ними не устоит даже железо. Зубы твои — из специального твердотельного сплава. Ими можно даже дробить камни. Ты понимаешь? И, потом, срок функционирования этой копии очень долог. Первые признаки износа появятся не ранее, чем через сто — сто двадцать солнечных лет. Ну а там мы тебя модернизируем. И никакой Вели— / кий Дух не будет над тобой властен! Иди сюда, взгляни в зеркало!
Буян повиновался.
Одна из стен домика внезапно посветлела, и в самом деле став громадным, от пола до потолка, блистающим зеркалом.
Несчастный парень взглянул.
И тотчас же с тяжёлым грохотом грянулся оземь, лишившись чувств.
— Гм, — недоуменно пробормотал Дромок. — Эмоциональная перегрузка? Может, зря я не пошел на имплантацию ограничительных контуров?
Он вздохнул и склонился над распростертым телом — или, вернее, тушей.
Оно было поистине громадно, это тело. Мощные задние лапы предназначались и для бега, и для
дальних прыжков. Пара передних была настоящими косами смерти — на остриях когтей играли зловещие синеватые огоньки, обещая нечто похуже простой честной стали. Голову, всю в защитных чешуйчатых выступах, опоясывал пояс глаз. Веки были забронированы не хуже, чем все остальное тело. В росте Буян тоже увеличился, хотя и не слишком, зато в плечах раздался мало что не вдвое. На толстом, прочном костяке наслоены были пласты могучих мышц. Он по-прежнему напоминал человека — только всего покрытого серой чешуёй да со множеством горящих алым глаз, опоясывавших шишковатый череп. Впрочем, когти могли убираться, и тогда его рука вновь становилась почти как у людей — только пальцы длиннее и толще. Смертоносные лезвия хитроумно прятались в мускулистых складках. Такими же когтями, только чуть поменьше, чтобы не мешали ходить, снабжены были и пальцы на ногах, так что вздумай Буян вскарабкаться на дерево, он проделал бы это легче, чем гибкая рыжая рысь.