Прежде чем Зан успела дойти до его письменного стола, Кевин развернулся вместе с креслом, встал и сдвинул на лоб очки. Зан поняла, что он куда моложе, чем она предполагала, ему явно было не больше тридцати пяти. При высоком росте и худощавой фигуре Уилсон куда больше походил на баскетболиста, чем на архитектора. Крепкий подбородок и яркие голубые глаза были самыми заметными чертами грубоватого, но интересного лица.
— Александра Морланд? — Он протянул ей руку. — Рад познакомиться с вами и благодарю за то, что приняли наше предложение разработать дизайнерский проект для квартир-образцов.
Зан постаралась улыбнуться, пожимая его руку. За два без малого года после исчезновения Мэтью она, в общем, научилась как бы делиться надвое, заставлять сына покинуть ее мысли в деловой ситуации. Но сегодня на нее навалились и день рождения Мэтью, и потрясение от того, что она узнала о воровстве денег с кредиток. Все это пробило брешь в стене самозащиты, которую Александра так тщательно выстраивала.
Она знала, что рука у нее ледяная, и порадовалась тому, что Кевин Уилсон как будто и не заметил этого, но пока не слишком доверяла себе и не решалась заговорить. Прежде всего ей нужно было как-то избавиться от кома, который застрял у нее в горле, иначе, как Морланд прекрасно понимала, скрытые слезы вырвутся наружу и потекут по ее лицу. Зан могла надеяться только на то, что Уилсон ошибется и примет ее молчание за застенчивость.
Похоже, так оно и случилось.
— Почему бы нам не посмотреть на то, с чем вы пришли? — мягко предложил он.
Зан тяжело сглотнула, потом произнесла ровным невыразительным тоном:
— Если не возражаете, давайте лучше поднимемся в квартиры. Тогда я смогу прямо на месте объяснить вам, как хотела бы все оформить.
— Конечно, — кивнул архитектор.
В несколько длинных шагов Уилсон обогнул письменный стол и забрал из рук Зан тяжелую кожаную папку. Они прошли по коридору ко вторым лифтам. Этот холл еще не был окончательно завершен, над головой висели какие-то провода, а на пыльном полу валялись обрезки лестничных ковров.
Уилсон продолжал говорить, и Зан чувствовала, что он делает это для того, чтобы помочь ей преодолеть нервозность:
— Это должен быть один из самых энергосберегающих домов в Нью-Йорке. Мы используем солнечную энергию и сделали здесь максимально большие окна, чтобы во всех квартирах постоянно присутствовало ощущение тепла и света. Я, знаете ли, вырос в такой квартире, где окно моей спальни смотрело прямо на кирпичную стену соседнего здания. В комнате день и ночь было так темно, что я едва мог рассмотреть собственные руки. Представьте, когда мне было десять лет, я сделал надпись на своей двери: «Пещера». Мать заставила меня стереть ее, пока отец не вернулся домой. Она сказала, что он очень расстроится из-за того, что мы не можем переехать в местечко получше.