— Она сама вам об этом сказала?
— Не сразу. Поначалу вообще отказывалась открыть дверь, в результате чего я был вынужден прибегнуть к крайним средствам.
— Вы ей угрожали?
— Я заявил, что если она будет играть в такие игры, то это может ей дорого обойтись. Он впустила меня. Я тут же заметил у неё синяк под глазом. Спросил, кто её избил. Более получаса она молчала, как рыба, и смотрела на меня с презрением. И тогда я решил забрать её с собой и привести в участок, где их легче разговорить.
На Мегрэ словно навалилась огромная глыба и не только по причине того, что случилось с Луизой Сабати, но и в связи с линией поведения комиссара полиции. Несмотря на показную нерешительность и внешнее смирение, тот в глубине души очень гордился содеянным.
Чувствовалось, что он бойко и с легким сердцем обрушился на эту простую девушку, абсолютно беззащитную перед ним. Но ведь он сам, судя по всему, вышел из низов. И он с таким остервенением набросился на одну из себе подобных.
Теперь почти все слова, слетавшие с языка Ферона и произносившиеся им все более и более уверенным тоном, звучали для Мегрэ тягостно.
— Первое, что я ей выложил, это то, что она официально не имеет никаких средств к существованию, раз нигде не работает уже более восьми месяцев. А поскольку к ней регулярно ходит мужчина, значит, она автоматически попадает в разряд проституток. Она наконец сориентировалась. Испугалась. Но все же долгое время сопротивлялась. Не знаю, как вы с ней обходились, но у меня Сабати в конце концов призналась, что все уже рассказала комиссару Мегрэ.
— И что это «всё»?
— Раскололась насчет своей интимной связи с Аленом Верну и поведения последнего, который впадал в приступы слепой ярости, в результате чего нещадно избивал её.
— Она провела ночь в камере предварительного заключения?
— Сегодня утром я освободил её. Это пошло Сабати на пользу.
— Подписала ли она свои показания?
— Я бы её не отпустил без этого.
Шабо укоризненно взглянул на своего друга.
— Я ведь совершенно не в курсе событий, — еле слышно произнес он.
Должно быть, он уже заявлял это своим коллегам. Мегрэ и вправду не рассказывал ему о своем посещении квартала казарм, и в данный момент следователь, наверное, расценивал его умолчание, в результате которого Шабо оказался в затруднительной ситуации, как предательство с его стороны.
Внешне Мегрэ оставался спокойным. Его взгляд задумчиво бродил по фигуре этого скверно сложенного физически недомерка-комиссара, который, судя по его самодовольному виду, ожидал похвалы в свой адрес.
— Предполагаю, вы сделали какие-то выводы из этой истории?