За десертом он завёл речь о самоубийстве Ниргора. Он высказал предположение, что Ниргор был душевнобольным человеком, без утайки поведал о ночной беседе в квартире Ниргора, о страшном волнении Ниргора, когда тот фактически завещал Перу всё своё добро, и о том, что он, Пер, так ни о чём и не догадался. Не преминул он рассказать и о дошедших до него слухах про женщину, которая замешана во всей этой истории. Один из его знакомых, в свою очередь получивший сведения от хозяев покойного, рассказывал, что к Ниргору много лет подряд ходила какая-то дама под вуалью и что скорей всего именно она накануне похорон пробралась в часовню и осыпала гроб целым дождём роз.
Пер говорил, говорил, а фру Энгельгард сидела в задумчивой позе, поставив локоть на стол и водя мизинчиком по краю бокала. Лицо её приняло отсутствующее выражение, словно она лишь из вежливости, но без всякого интереса слушала длинный-предлинный и скучный рассказ. Лишь когда Пер начал копаться в прошлом Ниргора и выложил имеющиеся у него сведения о том, как Ниргор отказался от дипломатической карьеры, фру Энгельгард начала выказывать явные признаки нетерпения. Она взяла с вазы виноградину, обмакнула её в вино и начала сосать, потом извинившись, перебила его вопросом о чём-то постороннем, что ей «только что взбрело на ум», потом попросила вызвать официанта — пусть скорей подают кофе. И, видя, что Пер не намерен так легко отказываться от своей темы, решительно поднялась с места, сказала: «Спасибо за компанию», — и подошла к открытому роялю.
— Что вам сыграть? — спросила она и быстро пробежала пальцами по клавишам, пробуя инструмент. — Это вы знаете? — И волна фальшивых звуков хлынула из недр рояля. — «Лесной сон», — возвестила она, перекрывая шум и явно очень довольная собой.
Но Пер смолк и ушёл в себя. Его поразило, что она не проявляет никакого интереса к несчастному, который был её близким другом, её смиренным почитателем, наконец её кавалером на балу, всего за ночь до самоубийства. Чёрное, смутное подозрение закралось в душу: а вдруг Ниргор был для неё больше, чем просто почитателем? А вдруг это равнодушие притворное? Но обдумать свои подозрения он не успел. Обеспокоенная его молчанием, фру Энгельгард резко оборвала игру, встала, обвила руками его шею и откинула назад его голову так, что их глаза встретились. Нет, нет, этого не может быть, — подумал он, увидев её улыбку. Лавина страстных, одурманивающих поцелуев хлынула на его лоб, волосы, глаза… губы её наконец отыскали его губы и впились в них с такой силой, словно хотели ввек не отрываться. Потом она что-то шепнула ему, и он послушно встал. Не дожидаясь кофе, она сама набросила шубку, пока Пер расплачивался, и оба поспешили к заказанной карете. Обнявшись и затянув поцелуй на всю дорогу, они подъехали к отелю, где записались как господин Свендсен из Орхуса с супругой.