Уилфрид тоже резко повернулся и вошел в гостиницу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Пока Динни одевалась и бежала по еще безлюдным улицам, она лихорадочно обдумывала, что ей делать. Письмо, присланное вечером с нарочным, несомненно, означало, что причиной раннего ухода Уилфрида был Маскем. А так как Уилфрид бесследно исчез, то вернее начинать поиски с другого конца. Зачем ждать, пока дядя повидается с Маскемом? Она может встретиться с ним сама, наедине, и это, пожалуй, будет даже лучше. Когда она добежала до Корк-стрит, было уже восемь часов.
- Стак, у мистера Дезерта есть револьвер? - было первое, что она спросила.
- Да, мисс.
- Он его взял с собой?
- Нет.
- Я спрашиваю потому, что вчера у него произошла ссора.
Стак провел рукой по небритому подбородку.
- Не знаю, куда вы едете, мисс, но, может, и мне поехать с вами?
- Нет, лучше проверьте, не сядет ли он на утренний поезд до Дувра!
- Хорошо, мисс. Я возьму собаку и схожу на вокзал.
- Машина внизу ждет меня?
- Да, мисс. Может, опустить верх?
- Пожалуйста, будет побольше воздуха.
Слуга кивнул, Динни показалось, что его глаза и нос стали еще больше и выразительнее, чем всегда.
- Если я нападу на след мистера Дезерта, куда мне дать вам знать, мисс?
- Я зайду на почту в Ройстоне справиться, нет ли мне телеграммы. Мне нужно повидать там некоего мистера Маскема. Это с ним произошла ссора.
- А вы успели перекусить, мисс? Разрешите, я подам вам чаю?
- Я уже выпила чаю, спасибо... - Эта маленькая ложь сберегала ей время.
Поездка по незнакомой дороге показалась Динни нескончаемой, в мозгу беспрерывно звучали слова дяди: "Не будь Джек так старомоден, я бы не беспокоился... Правда, он - живой анахронизм". А вдруг сейчас, в каком-нибудь укромном уголке Ричмонд-парка, Кен-Вуда или еще где-нибудь, они затеяли старомодную игру в "поборников чести"? Динни представила себе эту картину: вон стоит Джек Маскем - высокий, с размеренными движениями, и против него Уилфрид в пальто, туго перетянутый поясом; он вызывающе вскинул голову, а кругом деревья и воркуют лесные голуби; противники медленно поднимают правую руку... Да, но кто подаст знак стрелять? А пистолеты? В наши дни не разгуливают с дуэльными пистолетами. Если бы речь шла о дуэли, Уилфрид взял бы с собой револьвер. А что она скажет, если застанет Маскема дома? "Не обижайтесь, пожалуйста, что вас назвали подлецом и трусом! Вам хотели сказать приятное!.." Уилфрид не должен знать, что она вмешалась в это дело, а не то его гордость будет еще больше уязвлена. Уязвленная гордость! Самая древняя и непреодолимая причина всяческих бед; и в то же время что может быть естественнее и понятнее? А у него еще и сознание, что он изменил себе. Но ею владеет чувство, которое не поддается ни рассудку, ни законам, она любит Уилфрида ничуть не меньше оттого, что он изменил себе, - хотя это и не мешает ей видеть его слабости. Когда отец спросил: "Неужели такие люди могут быть оплеваны всяким, кому пригрозят пистолетом?" - слова запали ей в душу, и она поняла, что любовь в ней борется с врожденным представлением о том, каким должен быть настоящий англичанин.