Шофер остановился, чтобы проверить заднюю шину. От живой изгороди на нее так пахнуло цветущей бузиной, что она даже закрыла глаза. Ах, эти душистые белые цветы! Шофер сел, и машина рванулась вперед. Неужели жизнь всегда будет вот так отрывать ее от всего, что ей дорого? Неужели ей так и не суждено узнать, что такое покой и счастье?
"Дурацкая меланхолия! - выругала она себя. - А мне надо настроиться на другой лад - на стиль жокей-клуба".
Они въехали в Ройстон, и Динни сказала:
- Остановитесь, пожалуйста, возле почты.
- Слушаюсь.
Телеграммы для нее не было, и она спросила, где дом Маскема. Почтмейстер взглянул на часы.
- Да тут напротив, мисс, но если вам нужен сам мистер Маскем, он только что отправился верхом на свой конный завод, проедете город и свернете направо.
Динни вернулась в машину, и они медленно двинулись дальше.
Потом она никак не могла вспомнить, кто первый сообразил остановить машину - шофер или она. Он вдруг обернулся к ней и сказал:
- Тут, видно, чего-то не поделили, мисс.
Но она уже стояла в машине и старалась разглядеть, что творится в толпе, собравшейся посреди дороги. И совершенно отчетливо увидела грязные, окровавленные лица, беспорядочные удары, шатающиеся тела. Она распахнула было дверцу, но в голове пронеслось: "Он мне никогда этого не простит!" И, захлопнув дверцу, она так и осталась стоять, заслонив от солнца глаза, прикрыв другой рукой дрожащие губы. Шофер тоже поднялся.
- Вот это драка! - услышала она его восхищенный возглас.
Как странно, как дико выглядит Уилфрид! Но голыми руками они друг друга не убьют. Несмотря на испуг, ей вдруг стало весело. Молодец, сам приехал, чтобы подраться! И все же тело ее, казалось, чувствовало каждый удар, который он получал, словно это она сама сцепилась с противником.
- И вокруг ни одного полицейского, будь они трижды прокляты! - с восторгом воскликнул шофер. - А ну-ка, дай ему! Ставлю на молодого!
Динни видела, как они отскочили друг от друга, как Уилфрид ринулся вперед с протянутыми руками, услышала, как Маскем ударил его кулаком в грудь, увидела, как они схватились снова, покачнулись и упали, а потом поднялись на ноги, задыхаясь, с ненавистью глядя друг на друга. Потом ее заметил Маскем, а потом и Уилфрид, они разошлись, и все было кончено. Шофер воскликнул:
- Вот жалость!
Динни упала на сиденье и едва слышно попросила:
- Поедемте дальше!
Только бы уехать! Подальше отсюда! Достаточно и того, что они ее видели, более чем достаточно!
- Проедем немножко вперед, а потом повернем обратно в Лондон.