Уилфрид окатил собаку, которая вела себя так, словно ей совсем не было жаль расставаться со своими блохами. Она решительно встряхнулась, и Динни с Уилфридом невольно отскочили назад.
- Не выпускай его! - закричала Динни. - Его надо вытереть тут же, в ванной.
- Ладно. Схвати его за шею и держи.
Укутанный в большое мохнатое полотенце, пес поднял к ней морду, выражение ее было самое разнесчастное.
- Бедный малыш, ну сейчас все твои беды кончатся, зато как ты хорошо будешь пахнуть!
Собака отряхнулась. Уилфрид снял с нее полотенце.
- Подержи его еще минуту, я принесу старое одеяло - пусть полежит, пока не высохнет.
Оставшись наедине с собакой, которая стремилась вылезти из ванны, Динни придержала ее за лапы и вытерла следы горестей, накопившиеся у нее возле глаз.
- Ну вот! Теперь куда лучше!
Они завернули почти бездыханного пса в старое армейское одеяло и перетащили его на диван.
- Как мы его назовем, Динни?
- Давай попробуем несколько кличек, может, нападем на его прежнюю.
Пес не откликнулся ни на одну.
- Ну что ж, - сказала Динни. - Назовем его Фошем. Если бы не Фош, мы бы никогда не встретились.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
После возвращения генерала из города настроение в Кондафорде было мрачное и встревоженное. Динни пообещала вернуться в субботу, но настала среда, а она все еще была в Лондоне. Ее заверение, что "официально мы не помолвлены", мало кого утешило, так как генерал тут же добавил: "Хочет подсластить пилюлю". Несмотря на все просьбы леди Черрел рассказать подробно, что произошло между ним и Уилфридом, генерал был немногословен.
- Да он почти и рта не открыл, Лиз. Вежливый и все такое, - откровенно говоря, он совсем не похож на человека, который может струсить. И воевал, говорят, хорошо. Непонятная история!
- А ты читал его стихи, Кон?
- Нет. Где же я мог их читать?
- У Динни они где-то есть. Очень мрачные стихи. Но говорят, многие писатели мрачные. Да пусть его, лишь бы знать, что Динни будет счастлива!
- Динни говорила, что он собирается напечатать поэму, где рассказано об этой истории. Видно, тщеславный тип!
- Поэты почти всегда люди тщеславные.
- Не знаю, кто бы мог повлиять на Динни. Хьюберт говорит, что от него она как-то отдалилась. Начинать семейную жизнь, когда над тобой нависла такая туча!
- Знаешь, я иногда думаю, - негромко заметила леди Черрел, - что, живя так, как мы живем, трудно понять, отчего теперь над человеком нависают тучи...
- Ну, тут уж понятно, - решительно заявил генерал, - во всяком случае, понятно тем, с кем стоит считаться.
- А с кем сейчас стоит считаться?