— Все в порядке? — спросил Джеймс.
— Да, сэр!
Глаза Образца были ясными, влажными. Он насторожил уши, и мышцы трепетали от нетерпения — идеальная картинка взведенной скаковой машины, нетерпеливо рвущейся исполнять то дело, для которого она рождена. Образец не добродушная лошадь — в нем нет ни капли нежности. И он вызывает восхищение, а не любовь. Но мне нравились и его агрессивность, и горевший в нем огонь, и непоколебимая воля к победе.
— Хватит уже восхищаться, Роб. Садись на него!
Я снял куртку и бросил ее на попону. Джеймс подсадил меня в седло, я расправил поводья и вдел ноги в стремена. Не знаю, что он прочел на моем лице, но спросил вдруг обеспокоенно:
— Что-нибудь не так?
— Нет, — ответил я. — Все в порядке. — И улыбнулся, успокаивая скорее себя, чем его.
— Желаю удачи! — кинул лорд Тирролд.
Я чуть тронул в ответ свою шапочку и повернул Образца к старту перед трибунами.
Поодаль, недалеко от старта, была установлена на башне телевизионная камера. И мысль о том, как бесится Кемп-Лор, видя меня на мониторе, оказалась самым лучшим утешением и подспорьем.
Минут пять мы все крутились на старте, пока помощник стартера затягивал подпругу и ворчал, что мы живем, будто в замороженной Сибири.
Я вспомнил Тик-Тока, как он стоит сейчас на трибунах, делая вид, будто наплевать ему на собственное бездействие. Вспомнил о Гранте, сидящем у телевизора и клокочущем от ненависти при виде меня. И о жене Питера Клуни, у которой телевизора нет. И о тех жокеях, которые все бросили и ушли искать лучшей доли. И об Арте, покоящемся в сырой земле…
— Построиться! — скомандовал стартер, и мы выстроились на дорожке в неровную линию.
Образец твердо занял свое место — на внутренней стороне круга, у самого борта.
Я подумал и о себе, доведенном чуть ли не до безумия. О том, как мне вбивалось в голову, будто я утратил кураж. И еще вспомнил, как тащили меня по каменистой земле и привязали к куску закаленной цепи… И мне не нужны были никакие иные причины, чтобы стремиться выиграть Зимний Кубок.
Я следил за рукой стартера. У него привычка распрямлять пальцы, прежде чем нажать на рычаг, поднимающий тесьму. А я не собирался пустить кого-нибудь вперед себя, чтобы меня оттеснили с места, занятого у борта.
Стартер распрямил пальцы. Я ткнул Образца в бока. Он рванулся вперед под вздымающуюся тесьму. А я распластался на его холке, чтобы меня не смело с лошади, как это случалось с другими наездниками, которые стартовали слишком успешно. Тесьма просвистела над моей головой, и мы благополучно вырвались к внутреннему краю дорожки. И могли идти так примерно мили две.