— Она и не нужна, — успокоил элементалист. — Нам нужен сам Артур.
— Хочешь уничтожить архивампира? — Лиций удивленно приподнял бровь. — Если ты говоришь серьезно, то либо не понимаешь реальной опасности, либо обезумел. Даже Визул не смог этого сделать, хотя в тот момент Артур не был связан с алиантой. А теперь для того, чтобы справиться с ним, понадобится не один архимаг!
Темный мрачно улыбнулся.
— А если я дам вам то, что из любого вашего магистра сделает архимага?
Целитель разом посуровел и испытующе, не веря, впился взглядом в элементалиста. А потом медленно произнес:
— Ты не шутишь.
— Не шучу.
— Что ты имеешь?
— Зелье, усиливающее магию, — не стал скрывать темный. — Правда, побочный эффект необратимо сжигает магические артерии, и маг практически лишается всех сил. Надолго, возможно, и навсегда. Но, думаю, это не такая высокая цена за смерть архивампира, верно?
Спорить целитель даже и не стал. Только уточнил:
— Сколько зелья у тебя есть, темный?
— Шестьдесят доз. Согласись, для Артура хватит с избытком.
— Верно, — тихо, задумчиво пробормотал Лиций.
Мыслями светлый магистр был уже где-то совсем в другом месте. Медленно, но верно лицо его разгладилось, а на губах заиграла легкая полуулыбка.
— Ну так как? Мы договорились? — переспросил элементалист.
— Да.
Лишь после этого короткого ответа, впервые за все эти дни темный наконец-то смог сбросить напряжение.
«Мой повелитель, ты будешь отмщен!»
Едва оставшись одна, я закрыла лицо руками и зарыдала. Почему все так произошло? Ведь я не собиралась от Арта никуда уходить, и бросать его не хотела! Эта непонятная вспышка ревности и леденящий страх перед второй ипостасью архивампира выбили меня из колеи!
На что он способен в таком состоянии? Каковы шансы, что, находись в тот момент Алеорн рядом, эльф остался бы жив? И, главное, смогу ли я еще хоть раз выдержать, если Арт обратится вновь?
Вопросы беспорядочно бились в голове, не находя ответов. Немного успокоиться я смогла, лишь ощутив, что замерзла и, зябко поежившись, быстро надела рубашку. Замутненный взгляд скользнул по просторной сумеречной спальне, кровати под балдахином и зацепился за невысокий трельяж. На полированной столешнице, отражаясь в зеркалах, сиротливо лежала небольшая плоская коробочка из черного дерева.
Скорее по инерции, нежели из интереса, я медленно подошла и открыла крышку. И почувствовала, что снова плачу.
На черном бархате искрилось и переливалось всеми цветами радуги бриллиантовое ожерелье с подвеской в виде коронованной виверны, вырезанной из цельного изумруда.
Арт… он ведь ждал этого дня не меньше, чем я!