– Так его уже давно пасли, я знаю… Только я не при делах, чуваки!
– Вроде связного?
– Ага!
Артем подошел вплотную.
– А почему пасли? Из-за «приветов»?
– Не-е-т, наркотой он так, понемножку, приторговывает, а если по-серьезному – у него с америкосами дела…
Тарасов и Белорыбин двинулись к выходу.
– Про нас никому не рассказывай, ладно? – не оборачиваясь, бросил Артем.
– Да пошли вы все!
Бородач захлопнул дверь. Вслед за Артемом и Саней потянулся сладкий конопляный дух…
– Приступом Леву твоего брать будем? – спросил Белорыбин. – Или блокаду Ленинграда устроим?
– Почему спрашиваешь?
– Да потому, что непонятны мне наши – твои – дальнейшие действия… Ну найдешь ты Леву, возьмешь за одно место. Ну, допросишь по-своему… Только пока вина Левы не доказана, виноват будешь ты – проникновение, хулиганство, телесные повреждения. Все на пятерочку потянет – если старое тебе не вспомнят…
– Законник ты, Саня! Удивил натурально! Знал бы – из спецназа бы уволил… шучу, шучу…
Белорыбин отмахнулся.
– Из твоего рассказа я, знаешь, какой вывод сделал? Эти козлы оружием торгуют – с американцами в доле, в общем, по-хитрому, – а тебя хотели как живой щит использовать. Развели тебя, как мальчика: ГРУ да ГРУ! А ты был психологически готов к такому повороту и поверил… Они хитрые: если что – вот он, государственный преступник! И сразу все Африку вспомнят, «Любавы» и ожившего майора Тарасова…
– Правильно анализируешь, Саня! – прибавляя шагу, отозвался Артем. – Только у меня свои соображения есть, веришь?
– Верю, – буркнул Белорыбин и припустил следом, коротко отмахивая локтями. – Надеюсь, ты прессу приглашать не будешь?! Если надумаешь, меня предупреди: я свинчу куда подальше…
– Давай-давай, конспиратор! – подбадривал Тарасов. – В метро только не базарь – не привлекай всеобщего внимания!
В метро Саня честно терпел и помалкивал, зато когда выбрались на поверхность, начал ныть:
– Подставишь ты меня! Полетят мои звездочки! – Белорыбин делал, однако, вид, что ему до лампочки.
– Отстань, пожалуйста, – вежливо попросил Артем. – Почти пришли.
Скоро Белорыбин сменил тон на просительный:
– Не подставимся, а, командир?!
Ощущение правильности выбранного маршрута становилось все сильнее. Уходили в сторону от проспекта. Чистая публика и очищенные от снега тротуары сменились сугробами, продрогшими пугливыми дворнягами, ледяными надолбами и ржавыми коробками гаражей. Вдалеке виднелся забор подзапущенной новостройки. Над куцыми топольками качался похожий на лапу динозавра ковш экскаватора. Чуть правее, по ходу свежего куска асфальта, уходящего в никуда, виднелась стена и дверь в стене.