Ритка обычно выясняла, что собой представляет семья больного ребенка, потом отводила родителей в сторону и говорила, что очень сочувствует их беде и готова как заведующая лично взять на себя ответственность за операцию. Растроганные родители кивали и благодарили, после чего Маргарита Федоровна называла сумму. Как правило, родители готовы были заплатить, хотя Риткины аппетиты порой были весьма высоки. Подобных операций за месяц было не менее десяти. Таким образом, Маргарита Федоровна была обеспечена очень хорошо. Разумеется, не забывала и о коллегах. Тому же Миющенко оставляла парочку операбельных больных, согласных отблагодарить хирурга. Хотя по сравнению с ней это были просто крохи. К тому же Миющенко приходилось делиться еще и с анестезиологами, от которых во многом зависел исход операции.
Как наживался средний и младший персонал, Старыгина не слишком интересовалась, знала в общих чертах. Собственно, как и везде: плата за уколы, которые должны делаться бесплатно, требование денег за перевязочные материалы, которые также выделялись для каждого отделения, замена дорогих препаратов куда более дешевыми отечественными аналогами… Ну, а санитарки вообще народ простой: за каждое вынесенное судно у них определенная такса, за то, чтобы подежурить ночью у прооперированного ребенка, — другая. Сами подходили к родителям, вызывались подежурить, хотя это и так была их прямая обязанность.
Старыгина все это знала, молча попустительствовала, а если возникал какой-то скандал, нещадно увольняла проштрафившуюся медсестру или санитарку. Не за то, что нарушила трудовую дисциплину, а за то, что попалась. Не умеешь — не делай, делаешь — не попадайся, таков был молчаливый девиз заведующей отделением. И Виктор Иннокентьевич в душе одобрял подобный подход. В отделении у Ритки всегда был порядок, оно считалось образцовым. И даже если случался летальный исход, главный врач был спокоен: Маргарита Федоровна всегда очень грамотно повернет дело так, что никто из врачей не будет признан виновным. Да и вообще, дело даже до суда не дойдет.
Словом, Виктор Иннокентьевич ценил свою протеже и как любовницу, и как профессионала, и всячески старался для нее. Бесплатные путевки в санатории, операции самым выгодным в экономическом плане пациентам, лучшее оборудование в ее отделение — все это делалось по велению Виктора Иннокентьевича. Новожилов и с переездом на новую квартиру Ритке помог, и ребенка определить в элитную гимназию…
Ритка ко всем этим благам относилась как к чему-то само собой разумеющемуся. Никогда не кланялась, не просила — требовала. Но не так, как его жена Тамара своей безыскусной нахрапистостью, а так технично, словно благодушно позволяла заботиться о себе. Так, что Виктор Иннокентьевич даже чувствовал порой, будто это он обязан Ритке! Знала, стерва, как себя вести с ним, умело манипулировала!