Окно ординаторской было раскрыто настежь, однако воздух внутри все равно был спертым. Пахло табаком, спиртом и еще чем-то непонятным, кисловатым — то ли перекисью водорода, то ли квашеной капустой.
«Дежурные хирурги опять отдыхали, — подумала Наташа, проходя через квадратную комнатку прямо к окну. — Хотя бы одно радует: ночь была спокойная, безоперационная».
Высунувшись в окно, Наташа с удовольствием глубоко вдохнула. На улице ощущалось слабое дыхание осени: середина сентября, еще теплая, но уже немного грустная пора, которая словно неизбежно влечет за собой долгое прощание с чем-то очень-очень хорошим. Но было в этой поре нечто неуловимо притягательное, некое щемящее чувство, которое при всем желании нельзя было назвать неприятным.
Постояв немного у окна, Наташа присела на диван в углу ординаторской и оглядела комнату. Вспомнила, как пришла сюда, в Пятую Городскую больницу, впервые год назад, после окончания мединститута, на время интернатуры. Тогда она еще была восторженной выпускницей с красным дипломом и считала себя невероятно грамотной и все-все знающей и понимающей в медицине. Сейчас она понимала, что все ее знания были чисто теоретическими и к реальности имели мало отношения. Тогда она была восторженной девочкой, идеалисткой, которой и в голову не могло прийти, что бывалые хирурги могут по ночам пить разведенный спирт, откровенно кадрить молоденьких и не очень медсестер и весьма цинично отзываться о больных, находящихся на их попечении.
Наташа, впервые окунувшись в жесткую действительность, поначалу была шокирована. Ей хотелось самой изменить здесь все, навести порядок и сделать так, как должно быть в идеале. Это теперь она понимала, насколько была наивна, что во всем виноваты не отдельно взятые врачи, а система здравоохранения в целом, а тогда… Она вспомнила, как пришла в кабинет к заместителю главного врача Алексею Дмитриевичу Никанорову и с горящими глазами в течение получаса вдохновенно вещала о том, какие недопустимые, по ее мнению, вещи творятся в отделении, что врачи забывают о своем изначальном предназначении, о том, что избрали святую профессию, что дорогостоящие препараты уходят налево, что для нормальной работы не хватает элементарных материалов и инструментов, не говоря уж о современных аппаратах…
В кабинет незаметно проскользнул старший хирург Миющенко, и замглавврача, приняв чрезвычайно серьезный вид, откашлялся и, кивнув, деловито заявил о том, что Наталия Константиновна, безусловно, абсолютно права, что он очень благодарен ей за своевременное заявление, что он лично проведет проверку, разберется во всем, накажет виновных и наведет порядок.
