— Мне направление в юридический институт дали, — напомнил я. — И я его закончил.
Подполковник недоверчиво покосился на меня, словно слышал об этом факте впервые, затем сделал свой вывод:
— Ну, понятно. Взятку, небось, ректору сунул, на…
Потом он неожиданно смягчился и резко перевел тему:
— А что там с этой фирмой Скоробогатова? Как там ее, на…?
— «Дионис», — услужливо подсказал я.
— Да, «Дионис», на… Что там? С документами разобрался? Может, там долгов полно или… с конкурентами проблемы, на…?
— Налоговая говорит, там все чисто.
— А с конкурентами? — не отставал подполковник.
— Я сейчас другими вопросами занимаюсь, Сергей Александрович, — уклончиво ответил я. — А по версии конкурентов пока Точилин работает.
— Плохо работает! — рявкнул Герасимов и тяжело выдохнул.
Видимо, не зная, к кому еще придраться и на что еще поворчать, он сдвинул брови и выдал резюме:
— Ладно! Посылай опергруппу и хватай этого Астахова, на… Только, Синицын, — ос-то-рож-но! Все! Свободен.
Я быстренько собрал опергруппу и вместе с ней отправился по нужному адресу. И через час Игорь Кириллович Астахов уже входил в мой кабинет. Надо отметить, что все получилось легко и гладко, даже слишком. Мне даже и опергруппа особо не потребовалась, я бы и один вполне справился, поскольку Астахов, во-первых, оказался дома, во-вторых, при нашем появлении и просьбе проследовать в Управление нисколько не стал возражать и послушно прошел в полицейскую машину. Внешне я был доволен — на сей раз подполковнику Герасимову не к чему будет придраться.
Однако в глубине души меня терзали сомнения. Все казалось слишком уж просто, а подобные ситуации всегда меня настораживали. Слишком часто простота оказывалась мнимой и оборачивалась новыми, скрытыми поначалу проблемами.
Но пока я откинул эти мысли, целиком и полностью сосредоточившись на беседе с Астаховым, от которой, признаться, ждал многого…
Сейчас, в собственном кабинете, я воочию лицезрел того, кого до сего момента видел только на фотороботе. Надо сказать, что охранник Сергеев оказался на редкость точен в своем описании, и вживую Астахов не сильно отличался от своего компьютерного изображения.
Первое, Астахов был ужасно крупным. А точнее, просто толстым. Толстым было все — голубоглазое лицо, обрамленное рыжеватой бородкой, руки, ноги, крепкий, обтянутый джинсами зад… Но особенно выдающимся был живот. И даже не живот, а пузо. Этакий огромный арбуз.
Когда Астахов опустился на стул, синяя джинсовая рубашка его снизу растянулась, и пуговицы вот-вот готовы были отлететь. Я увидел обнажившийся кусок его обширного живота, покрытый густой растительностью. Астахов же, казалось, либо не замечал этого обстоятельства, либо давно привык к дефектам своей фигуры и не обращал внимания.