— Мне нравятся ваши шорты. Вы занимаетесь серфингом?
— Да. — Он помолчал. — Вернее, занимался в юности — мой брат Стефан был очень хорош в этом деле. Но я уже несколько лет не ездил в те места, где можно по-настоящему заняться серфингом.
Ханна зашла в воду — она показалась ей прохладной.
— А куда бы вы поехали?
— Туда, где хорошие волны. Пуэрто-Рико, Бразилия, Индонезия, Коста-Рика… — Он провел рукой по волосам. — Я скучаю по серфингу, и по футболу тоже. Мне тяжело постоянно находиться в помещении, сидя за рабочим столом.
— И как вы справляетесь? — спросила она, заходя в воду по плечи. Теперь ей было теплее.
— Я очень много бегаю и тренируюсь.
В его голосе послышалась горечь, и сердце Ханны сжалось. Все в нем было таким настоящим, таким земным… Здесь, на острове, он был мужчиной, а не королем, и этот мужчина казался ей невероятно привлекательным. Ее инстинкт самосохранения велел ей быть осторожнее — позволить себе чувства к нему было бы опасно. Но перед Зейлом было трудно устоять. Кто еще мог похвастаться таким сочетанием накачанных мускулов, загорелой кожи, живого ума и честолюбивых стремлений?
— Вам нужен хороший отдых, чтобы по-настоящему расслабиться и развеяться.
— Было бы неплохо.
— Так почему вы не возьмете отпуск?
— Я думал, что таким отпуском станет наш медовый месяц.
Ханна резко вдохнула. Мысль о том, что Зейл женится на Эммелине и отправится с ней в свадебное путешествие, ранила ее чувства.
— Напомните мне, какие у нас с вами планы на медовый месяц? — спросила она, ругая себя за ревность.
— Мы проведем десять дней на моей яхте в Греции, а потом поедем на несколько дней в Париж, чтобы вы могли походить по магазинам.
— Мне кажется, вам такой отдых не по душе.
— Но так решили вы.
То есть так решила Эммелина.
Ханна покачала головой, испытывая необъяснимую злость. Зейл и Эммелина плохо подходят друг другу. Более того, Эммелина даже замуж за него выходит из чувства долга, а не по собственному желанию. Как этот брак может быть счастливым? Но она не могла сказать ничего из этого — она всего лишь заменяла Эммелину. Но даже это ее злило.
Зейл не может быть с ней. Зейл никогда не будет с ней. Она должна помнить об этом и не позволять своим чувствам затмевать обещание, данное Эммелине, — даже если это обещание причиняет ей страдания.
Ханна перевернулась на живот и поплыла к берегу, где, сидя на песке, ее ждал Зейл.
— Вы хорошо плаваете, — заметил он, когда она выходила их воды. Он медленно окинул ее взглядом, задержавшись на маленьких треугольниках ткани, едва закрывавших ее полную грудь.