Ну вот.
Сесили наконец смогла отвести взгляд и посмотрела Лукасу в глаза. И увидела, что он щурится, улыбаясь.
— Элегантный? Как только его не называли многочисленные…
Он осекся, спохватившись, что разговор повернул в опасное русло. У него покраснели уши. Теперь уже Сесили изогнула бровь.
— То есть я хотел сказать, — пробормотал он, садясь на кровать и опираясь спиной на изголовье, — спасибо, ваша светлость.
— Пожалуйста. — Сесили вдруг снова смутилась. — Спасибо, что разрешил мне рассмотреть тебя.
Лукас, покачав головой, провел ладонью по ее руке от плеча до кончиков пальцев.
— Сесили, с тех пор как мы с тобой познакомились, я веду очень странные диалоги.
Он потянул ее на себя, так чтобы она села на него верхом, взял за обе руки и крепко поцеловал в губы.
— Я просто тебя поблагодарила, — промурлыкала Сесили.
Лукас стал ласкать губами ее шею, постепенно продвигаясь к чувствительному местечку около уха. Она наклонилась, чтобы коснуться его торса грудями, и с удовольствием услышала, как он резко втянул воздух. У нее и у самой перехватило дыхание от внутреннего напряжения, трение ее сосков о его грудь отозвалось в ней ноющей болью между ног.
— Так что больше никто не скажет, что я невежливая.
Лукас упивался ощущением от прикосновения затвердевших бугорков груди, при этом пытаясь сохранить самообладание. Он клял себя за то, что позволил ей разглядывать его достоинство. Оказалось, что взгляд Сесили возбудил его так же, как если бы она обхватила его плоть рукой. В результате то, что Уинтерсон задумывал как медленное обольщение, быстро набирало обороты, и он был не в силах это остановить. Лукас не понимал, что такое было в его жене, отчего он напрочь терял подобающую джентльмену обходительность и превращался в какое-то неистовое чудовище. С того самого момента, когда он заметил мисс Херстон возле Египетского клуба, его неудержимо тянуло к ней, как стрелку компаса — к Северному полюсу. И теперь, когда Уинтерсон заполучил свою Сесили, он был полон решимости позаботиться, чтобы она никогда больше ни в чем не нуждалась.
— Хорошие манеры всегда важны.
Лукас стал прокладывать дорожку поцелуев вниз от шеи возлюбленной к груди, и там отдал должное ртом сначала одному пику, потом другому. Сесили стонала и металась, при этом ее бедра невольно терлись о возбужденную плоть супруга, отчего его лоб покрылся испариной.
Пробормотав под нос ругательство, Лукас ловко уложил Сесили на спину и одной рукой поднял ее руки над головой.
— Я хочу, чтобы ты держалась вот за это.
Он положил ее пальцы на резную спинку кровати. Сесили попыталась спросить: