После слов наркома в кабинете наступила оглушительная тишина, которую первым прервал вождь.
– Ну, Лаврентий! Ну… – Сталин покрутил головой, словно что-то ему натирает шею. – Всех участвовавших в разработке темы – к наградам. По максимуму! Сколько точек настроено?
– Пять точек в трех городах и одна в безлюдной, гористой местности. Две точки в Нью-Йорке, в районах Центрального парка и Брайтон-Бич. Одна в Лос-Анджелесе, в районе Брентвуд, две в столице Техаса Остине. С помощью проведенных мероприятий технического плана и с привлечением групп работающих на «Земле-2» нам удалось точно идентифицировать места проходов и убедиться, что схлопывание прохода не оказывает никакого воздействия на мир с той стороны…
Стоя в ожидании открытия перехода, я поневоле нервничал. Вот откроется сейчас проход, а оттуда нас радиоактивной пылью засыпает… Уж очень обстановка в день нашего возвращения домой была напряженная. Только вот Александр Николаевич на мой вопрос по этой теме ухмыльнулся да посоветовал не забивать себе голову ненужными деталями. Конечно, я понимаю, что установка перехода у нас не одна, как и то, что наша группа была не единственной прогуливающейся «на ту сторону». И все равно я не понимаю, на чем основывается уверенность командира, да и самого Льва Захаровича, что там все нормально. Сначала все нервы вопросами истреплют да отчетами измучат, а потом – не забивай себе голову. Всю неделю так и трепали, пока Лев Захарович не вернулся из Москвы да не стал сам нас гонять. Да еще, как назло, никого из своей старой группы так и не встретил, на задание ушли. Понятно куда, только вот задание какое, учитывая, что, за исключением меня, все чистые боевики были? Хотя это и правда не мое дело. Лучше лишний раз на эту тему и не рассуждать, а то возьмут путинские спецы нас под белые ручки, не задумываясь о возможных последствиях, и вытряхнут из меня все, что знаю, а в придачу еще и то, что только подозреваю. Блин! Да что за дебильные мысли сегодня в голову лезут?! Или это на меня так влияет присутствие этого непонятного типа?
Вчера вечером нас срочно собрали в кабинете Мартынова. Помимо нас и Александра Николаевича, в кабинете находился еще один мужик лет сорока на вид. Вроде ничего особенного, обычный гражданский, ничем не напоминающий сотрудника органов, скорее кандидат или доктор наук. Этакий ученый с легкой сумасшедшинкой в глазах. Именно такие типы ради удовлетворения любопытства готовы в эпицентр ядерного взрыва залезть или разобрать кого-нибудь типа меня, чтобы убедиться, что я ничем от других людей не отличаюсь. И говорил он тогда на совещании так, как и должен разговаривать настоящий интеллигент в энном поколении. Все бы нормально, но… Прическа. Не принято сейчас носить такие прически длинные, если ты не женщина, тем более в СССР. И чемоданчик у него приметный, что-то вроде алюминиевого кейса для коньков. Помнится, подобный я видел в фильме «Ронин» с Робертом де Ниро. И что интересно, Мехлис с этим мужиком непонятным поздоровался, словно со знакомым. А Мартынов просто заявил, что этот товарищ идет с нами на ту сторону, при этом даже имени не назвал, хотя бы и левого. Одним словом – мутный тип. Мужикам он тоже не глянулся, и насколько понимаю, зависело бы от нашего мнения хоть что-то, с нами бы он не пошел. Вот бывают такие люди, которые сразу вызывают к себе антипатию, вот этот «безымянный товарищ» как раз из такой породы. Одно хорошо – недолго с ним соседствовать, перейдем и расстанемся.