— Что-то случилось?
Все ли с ней в порядке? Очень тяжело, да?
В ответ она дважды повторила: «No, no!» — и положила трубку. «Что-то случилось? Все ли в порядке?» — повторила она беззвучно, подходя к хозяину, чтобы на глазах у всех расплатиться за суп и клецки, за пирог, вино и лимонад. Потом, возвращаясь к Флориану, такому неприкаянному за пустыми столами, в упор посмотрела в пьяные зенки Лакнера, в широко раскрытые глазенки Филлингера Карла, и даже Фальт как-то сонно или только устало ей улыбнулся, словно очумев от всего этого грохота. Она встала перед ним, он застенчиво отмахнулся, когда она раскрыла кошелек, чтобы расплатиться за гроб:
— Господи, да с этим не к спеху!
Но она уже отсчитывала деньги и купюры выложила прямо на стол. В окно она видела солнце, раскаленный шар над кромкой леса, музыкальный автомат уже не играл «монтанару». Флориан, дожидаясь ее, встал. Все с готовностью уступали им дорогу. Но она крикнула брату: «Погоди!» — и вернулась к столу, хотя точно знала, что ничего не забыла. И все равно она злилась и на него, и на себя: что-то по-прежнему ее тут удерживало. Она рассеянно покивала в одну, в другую сторону, как будто только затем и вернулась, чтобы попрощаться, хотя даже мужиков, что несли гроб, не удосужилась поблагодарить, и только после этого направилась к двери сквозь строй расступившихся людей. Флориан поплелся за ней. Краем глаза она успела приметить смотрителя, прислонившегося к стойке, и уже взялась за дверную ручку, когда услышала за спиной глухой удар и, обернувшись, рядом с пьяной рожей Флетшера увидела пошатнувшегося Флориана. Ни слова не говоря, она со всего маху нанесла удар тыльной стороной руки, но до гнусной флетшеровской хари не дотянулась, только чиркнула по набычившемуся лбу старика Плозера.
Садясь в машину, она видела в ветровое стекло серо-зеленые листья чертополоха перед штакетинами забора возле дровника, а за забором раздольный луг до самого леса, видела весь этот отцовский мир в белесой предзакатной дымке. Она завела мотор, включила заднюю передачу, но, прежде чем снять ногу с педали сцепления, приникла головой к рулю и поцеловала себе руку.
Свою национально-литературную принадлежность Йозеф Цодерер (р. 1935) определяет так: «австрийский писатель с итальянским паспортом». В этой прихотливой формулировке отразились исторические судьбы родины писателя: он родился в Меране, в Южном Тироле — исторической области современной Италии, долгое время относившейся к Австро-Венгерской империи. В этом краю на севере Италии и поныне на равных правах сосуществуют немецкий и итальянский языки, австрийская и итальянская культурные традиции. Цодерер учился в Вене, работал журналистом на телевидении в Больцано и за рубежом (США, Канада, Мексика, средиземноморские страны). С 1981 года он профессиональный писатель; центральная тема его произведений — взаимоотношения немецкой и итальянской ментальности, различных этносов и культурных традиций на его родине, в Южном Тироле. Лауреат многочисленных литературных премий, в том числе города Тренто (Италия, 1986), Теодора Чокора (Австрия, 1987); в 2005 году Цодерер награжден весьма авторитетной литературной премией им. Вальтера фон дер Фогельвейде.